— Да вынести хотят: типа, пожарная безопасность, закон 282 и тэдэ.
— Черти, — бросил Толя.
— Ага. — Шелобей закурил. — Тимур, конечно, написал на бумажке этой их: «Идите на хуй», — но чё-то не очень помогло.
— Ну если пожарная безопасность — так и так вынесут, — заметил Стелькин.
Шелобей вздохнул, Дёрнов прищурился.
Ступеньки зацокали. Стелькин напевал что-то из Rolling Stones.
— Аркадий Макарович, а почему вы ничего новее «Роллингов» да «Битлов» почти не слушаете? — спросил Шелобей.
— Ну, Шелобей, ты мне вот Melt Banana скинул — так я уши от позора три дня отскребал.
— Вы просто неправильно слушали.
На улице нас ждала простуженная Москва.
— А откуда твоя анархия-то взялась? — спросил Стелькин у Дёрнова, остановясь, чтоб закурить.
— С электробудки, — ответил Толя без шапки.
— С электробудки?
— Ну да, с электробудки. С кемеровскими пацанами устроили базу на электробудке: там по дереву лезть и по трубе — ну, короче, сложно. Мы тогда с девчонками воевали, надо было где-то обосноваться. — Он ухмыльнулся втихаря. — Притащили колючку, сделали домик из картонной коробки, дозорных поставили; Кропоткина на помойке нашли, читали вместе, рэп слушали, колу и чипсы в магазах воровали — всё по-братски. Я их готовил: ну, там, основы стелса, физические упражнения, делать дымовые шашки выучил, самую простую взрывчатку. Тетрадку с рецептами передавали из рук в руки и заучивали, а хранили в трубе с лыжной палкой.
Вдруг он замолчал. По серо-кирпичному двору медленно проехала полицейская машина.
— И чё с будкой вашей стало? — спросил Шелобей, тоже закуривая.
— Да, блин, как всегда. Один в Настьку втюрился, другой на дачу уехал, третьему родаки комп купили, и он во двор выходить перестал. — Толя вздохнул глубоко и протянул тоскливо: — Система!
Уже зашагали мимо скосившиеся домики ссыльных немцев, уже зашептались колонны надменных сталинок — лес глядел из-за дороги.
— Сюда. — Шелобей показал на подземный переход. Машины ревели наверху, но под землю долетало только урчание.
Лес обступал сразу и охотно. Широкая дорога серела и пышно скрипела (летом тут асфальт). Снег не падал — замер где-то, — а небо гоняло беззаботные кучерявые облака.
— «Светило солнышко и ночью и днём — не бывает атеистов в окопах под огнём», — Дёрнов напевал.
— Да чего ты со своим Летовым опять? — Шелобей оправил шарф.
— Потому что Летов напоминает о том, что вокруг тюрьма, — ответил Толя и почесал за ухом.
— Ну нет, — рассмеялся Стелькин. — Летов это — «я изнасилован, но пою».
Дорога тянулась: голые деревья тут, голые деревья там — все одинаковы; справа вдруг пошли берёзки (бабы в белых платьях, забрызганных собакой). Пенсионеры — прогуливались, молодые — бежали, какие-то дилетанты лепили крепость прямо у дороги.