– Нет, – повторила Мия срывающимся голосом. – Нет, нет, НЕТ!
Последнее «нет» переросло в страдальческий вопль. Тени по углам закорчились. Трик наблюдал, как в комнате темнеет, как склянки на полках начинают подрагивать. Меркурио, запыхавшийся и с красным лицом, наконец добежал до Зала Истин, за ним последовали Мечница и Сидоний. Они в ужасе смотрели, как Мия обнимает Эшли и кричит, кричит, будто целому миру пришел конец.
– Меркурио, помоги мне!
Старик обвел взглядом комнату. Увидел пустые пузырьки. Паука в банке.
– Черная Мать, – прошептал он.
– Кто-нибудь, помогите!
Грудь Мии отчаянно вздымалась, тело сотрясалось от горя. Она обняла Эш еще крепче, на ее лице читалась беспомощная ярость, зубы оскалились, пальцы согнулись, как когти. Но все ее могущество, все дары не могли одолеть этого врага. Мия изо всех сил цеплялась за Эшлин и раскачивалась взад-вперед, накрыв девушку своим телом.
– Вечно, помнишь? – с мольбой спросила она. – Вечно!
– П… п-прости.
– Нет, не покидай меня. Пожалуйста, пожалуйста, я не справлюсь без тебя!
– Поцелуй м-меня, – выдавила Эш.
Всхлип.
– Нет.
Вздох.
– Пожалуйста.
Лицо Мии сморщилось, плечи задрожали, сквозь стиснутые зубы вырывались протяжные рыдания. Эшлин вновь прижала трясущуюся руку к щеке Мии, пачкая ее кровью.
– Пожалуйста.
В конце концов, что еще могла Мия сделать?
Расстаться с ней, не попрощавшись?
И потому, закрыв глаза и приоткрыв губы, с болью, горем и бесконечной ночью над ними, Мия Корвере поцеловала свою возлюбленную. С кровью во рту. Со слезами в глазах. Нарушенное обещание. Прощальная ласка. Тени клубились, тьма корчилась, все банки, урны и пузырьки на полках разлетелись вдребезги, когда их губы соприкоснулись в последний раз.
Удар сердца, длиною в годы. Пустая вечность.
Обещание жизни вместе. А ныне одиночество.
Вечно.
«Всего лишь?»
На веки вечные.
Йоннен все еще чувствовал вкус крови.
Прошла уже целая перемена с тех пор, как они вынырнули из бассейна в часовне Красной Церкви под некрополем Годсгрейва, истекая алым. Там их ждали пятьдесят люминатов, которые быстро провели его, отца, женщину по имени Паукогубица и колдунью Мариэль по оживленным улицам города. Вторая половина центурия осталась на случай, если союзники Мии кинутся в погоню.
Йоннен не знал, хорошо это или плохо. Но за ним никто не пришел.
Когда они прибыли в апартаменты в первом Ребре, Паукогубица увела колдунью в неведомом направлении. Отец отправился принять ванну. Йоннена окружили рабы, тщательно его вымыли, подстригли и одели в белую тогу с фиолетовой оторочкой. И наконец, с куда большими почестями, чем заслуживал их постыдный побег из горы, отец отвел его к матери.