— Кастет, — кинулся к решётке Пушок, — ну хватит меня тут держать. Выпусти. Я ведь правда…
— Заткнись, дерьмо. Вечером приедет большой босс, он и решит, что с тобой делать. Я тебе, сучий потрох, не верю.
У Кастета вообще-то были основания так говорить, он своими глазами видел количество денег в кошельке у расплачивавшегося с ним за стойкой клиента. А вор срезал этот кошелёк буквально в десятке шагов от его кабака. Ну и куда на этом коротком отрезке пути терпила мог деть деньги?
Кабатчик давно бы тихо удавил крысёныша, да его в своё время ему рекомендовали серьёзные люди, с которыми он вёл дело. Потому и держал Пушка пока в клетке, ожидая решения своих бугров.
В последней от начала прохода, находящейся также слева, камере, прикованное за ногу на цепь сидело нечто, напоминающее женщину, с кожанным ошейником.
— Подожди, — сказал Кастет Малышу Гнусу, — не могу пройти мимо этой падали.
— Мне тоже хочется пообщаться с этой свиньёй, — злорадно оскалился Гнус.
Так получилось, что в этот раз в подземелье Кастета оказались только знакомые Малыша. Но, если против Пушка Гнус ничего не имел личного, то вот к находящейся в последней камере Тупице у него как раз личные счёты были.
— После меня, — остановил порыв Гнуса кабатчик.
Кастет открыл решётку и вошёл в камеру. Сидевшая раздетой в камере грязная здоровая бабища с разбитым лицом и кровавыми синяками на теле тихонько утробно завыла и отползла в угол, где было отверстие для оправки нужды. Но отползание мало помогло этой грязной глыбе мускулов. Кастет снял с крюка на стене короткую, но толстую кожанную плеть и принялся со всей силы избивать бабищу. Та выла, опустив голову, стараясь спасти её от ударов тяжёлой плети, и закрыв рот руками, чтобы её крики не были слышны за пределами подвала. Тупица, так звали избиваемую рабыню, знала, что если она громко закричит, то хозяин вырвет ей язык, как он однажды сделал с её подругой, недавно погибшей в гладиаторской схватке. Сама Тупица тоже была гладиаторшей и знала, за что уже второй день подвергается жестоким побоям и издевательстам от своего хозяина. Кастет помимо четырёх кабаков был владельцем нескольких складских помещений, в одном из которых вместо хранения товаров была устроена площадка для боёв без правил. Ну, почти без правил. Единственное правило всё же было — запрет на использование какого-либо оружия, что не мешало тому, что иногда поединки заканчивались смертью проигравшего. В этих боях участвовали как рабы-гладиаторы или рабыни-гладиаторши, так и бойцы из свободных, зарабатывающие себе этими боями на жизнь. Кастет и сам, в прошлом, был одним из таких свободных бойцов, о чём до сих пор напоминал его сломанный, почти вдавленный нос. На эти бои приходило глазеть множество людей с деньгами и платили за такие развлечения достаточно щедро. Но главный денежный поток от боёв шёл через тотализатор.