Впрочем, прямо сейчас он это исправил, сформировав конструкт Омоложения и неправив его на Гортензию.
— Спасибо! — от неожиданности, радостной неожиданности чуть вскрикнув, поблагодарила магиня. — Олег, я ведь не про себя говорила, ты не думай, что…
— Я не думаю, — прервал он её, — я и сам это собирался сделать, так почему не сейчас? А насчёт барона, — перевёл он разговор на бирманского посла, — так он крайне вовремя приехал, есть у меня к его королеве встречные предложения и пожелания. Как раз после военного Совета и обговорим с ним кое-какие детали. Назначь ему встречу со мной на это время. Когда у нас собирается Совет? — спросил он у Чека.
— Как скажешь, так и соберёмся. Все члены совета, кроме, опять же, Волма Ньетера, которого мы не стали из Шотела отзывать, все здесь сейчас, в Пскове.
Когда они вернулись в особняк, Олег принял решение назначить совещание на следующий день. Раз все в сборе, то тянуть дальше не было никакого смысла. По всей видимости всё, что его соратники могли придумать, они уже придумали, и предложить что-то ещё уже не сообразят.
За столом к ним присоединилась подъехавшая Кара, и весь обед проговорили об успехах и проблемах в школьном образовании.
— Ты бы хоть раз в школу заехал, Олег, — упрекнула его Кара, — да и просто к нам в гости бы зашёл, посмотрел бы, как мы свой особняк обустроили.
— Обязательно зайду, Кара, честное слово. Дай только дела разгребу, — пообещал он, дав себе слово найти время выполнить обещанное.
Не успел проводить одних гостей, как приехали другие. Сначала это был посланник божественной императрицы Агнии маркиз Орро ни, Ловен, не пожелавший довериться переговорам через посредника, пусть этим посредником, министром иностранных дел, как называл её граф ри, Шотел, и была такая умная и очаровательная женшина, как Гортензия.
Ничего удивительного в том, что испытавший на себе действие Абсолютного Исцеления маркиз выглядел теперь крепким и здоровым мужиком, а не прихрамывающим и лишённым глаза, каким его Олег увидел в первый раз. К чести маркиза, ему было знакомо чувство благодарности, а ещё большее уважение внушало то, что это чувство благодарности к графу ри, Шотелу совершенно не мешало маркизу хранить верность императрице и империи. Опытный дипломат умудрялся это совмещать, и Олег не без некоторого восхищения иногда вспоминал, как Орро, вроде бы и рассчитываясь с ним за исцеление, извлёк из этого пользу для императрицы. И ещё не известно, кто, в итоге, оказался в большем выигрыше.
— Одно дело слышать об этом, и совершенно другое увидеть всё своими глазами, — они с маркизом уже закончили говорить о делах и надирались элитным, выдержанным два года в дубовой бочке, кальвадосом. — Псков восхитителен. Пусть он не такой большой, как Хадон, Фестал или даже Нимея, но эти громады прекрасных мраморных зданий, широкие чистые проспекты, не говоря уж о стенах, мостах, водопроводе, подающем воду даже на третьи этажи, парки, особняки. У меня нет слов. Честно. Я в восторге. Только знаешь, Олег, уже многие, и не только у нас, догадываются, что дело не только в твоей сестре. Начинают подозревать, что тут ты на первом плане.