Какой-то юный заговорщикъ подбѣжалъ ко мнѣ и, съ таинственнымъ видомъ, сталъ разсказывать: — Онъ вырѣзалъ удочку, а на рѣчку еще не ходили. До рѣчки три версты и въ рѣчкѣ, говорятъ, водятся громаднѣйшіе пискари. Онъ такъ протянулъ: гро-ма-аднѣйшіе, какъ будто дѣло шло о китахъ.
Гости уѣзжали одинъ за другимъ. Дѣти провожали ихъ криками и пѣли «слава, слава!».
Общественная благотворительность 2-милліоннаго Петербурга при содѣйствіи фабрикантовъ и заводчиковъ, отнимая лѣтній отдыхъ у бѣдныхъ учительницъ, за два года успѣла создать этотъ пріютъ на 70 учениковъ. Для новаго курса это, пожалуй, немного!
1909 г.
Сорокатысячная толпа разсыпалась по всѣмъ дорожкамъ парка, а на центральныхъ площадкахъ стоитъ стѣна стѣной. На узкомъ выходномъ мосту постоянная давка. Люди загораживаютъ дорогу экипажамъ, которые съ трудомъ пробираются по единственной аллеѣ, оставленной для проѣзда. Только велосипедисты снуютъ вездѣ со звонками и безъ звонковъ и съ неизмѣнными номерными дощечками: 15 575, 16 348, 16 400, Можно подумать, что всѣ семнадцать тысячъ петербургскихъ велосипедистовъ явились на гуляніе.
Въ паркѣ не продается никакихъ спиртныхъ напитковъ. Зато кромѣ простого кваса есть еще какой-то пастеризованный по 12-ти коп. за стаканъ.
Публика однако предусмотрительно запаслась еще дома. Во всѣхъ углахъ видны люди, плохо держащіеся на ногахъ. По берегамъ пруда усѣлись веселыя компаніи съ черными и бѣлыми бутылками, налитыми до верха и быстро пустѣющими. Кое-гдѣ видны даже четвертныя бутыли и жестяные самовары съ водкой.
На открытой сценѣ идетъ пьеса «Бѣлый генералъ». Построена рота солдатъ въ бѣлыхъ фуражкахъ съ ружьями въ рукахъ.
— На лѣ-во-пъ! — командуетъ фельдфебель.
Рота поворачивается стройно, какъ на парадѣ.
— На плечо! — командуетъ фельдфебель. — Кричите: ура!..
— Ура! — раздается на сценѣ.
— Ура! — подхватываетъ тысячеголосая толпа въ неописуемомъ восторгѣ.
По главной аллеѣ размѣстились приватные увеселители, которые взимаютъ съ публики дань «по пятаку съ носа», какъ выражается старый солдатъ, владѣлецъ потѣшной панорамы.
— Прекрасный городъ Швейцарія! — выкрикиваетъ онъ ежеминутно. — Какъ говорила тетка Дарія!.. Въ немъ дѣлаютъ сыръ, въ которомъ много дыръ!
— Старо! — замѣчаетъ высокій мастеровой, стоящій около со скучающимъ лицомъ. Это — постоянный посѣтитель всѣхъ подобныхъ зрѣлищъ, и онъ сѣтуетъ на отсутствіе разнообразія въ ихъ программѣ.
— Вотъ петербургскія дѣвицы! — возглашаетъ раешникъ. — Надѣнутъ на шлыкъ три птицы!.. Какая нибудь Акулина, Лукерья, надѣнетъ на шляпу перья. На брюхѣ-то шелкъ, а въ брюхѣ-то щелкъ!..