Я больше не видела руин разрушенного города перед собой. В моём воспалённом сознании, отказывающемся мириться с мрачной реальностью, я видела старый, элегантный Берлин, по которому мы с Эрнстом любили прогуливаться вместе, и где он кивал встречающимся нам на пути офицерам с нескрываемым удовольствием от того, что я держала его под руку. Ему всегда было откровенно наплевать на общественное мнение, и он брал меня с собой при любой представившейся возможности, совершенно игнорируя осуждающие шепотки и гневные взгляды жён его товарищей. Однажды я случайно стала свидетельницей одной из таких разгорячённых дискуссий на наш с ним счёт между двумя особенно возмущёнными фрау, которые и представления не имели, что предмет их обсуждения находится в одной с ними в одной дамской комнате, только скрытая за дверью кабинки.
— Ты только посмотри на него! Разгуливает себе с ней в открытую, будто она его законная жена! Как это безвкусно, привести свою любовницу в оперу!
— Да они ещё и трогают друг друга самым неприличным образом, ты видела? Мой муж себе никогда бы не позволил на людях так меня за талию хватать!
— Это ещё что! Когда погасили свет, он ещё и взял её руку и положил себе на колени, ты представляешь?! Они воображают себе, что раз темно, то можно делать всё, что душе заблагорассудится! Я такого кошмарного поведения ещё не видела!
— Чего ты ожидала? Они, австрийцы, нам, немцам, не ровня. У них ни класса, ни воспитания нашего нет.
— Она не австрийка.
— Правильно, просто обычная потаскуха. Кто ещё мог бы с таким бесстыдством завести интрижку прямо под носом у мужа?
Когда я заняла наконец своё место в зале рядом с Эрнстом и, всё ещё смеясь, пересказала ему услышанное, он только беспечно пожал плечами, притянул меня к себе и в открытую поцеловал в губы, таким прямолинейным образом показывая всем вокруг, как он «ценил» их мнение на наш счёт.
Я до боли стиснула зубы, изо всех сил пытаясь отогнать ужасающие мысли о том, что я возможно никогда больше его не увижу. Я всё больше ускоряла шаг, стараясь сконцентрироваться на дороге под ногами и звуке собственных шагов, только бы не слышать голос Ингрид, повторяющий у меня в голове: «У вас двоих нет будущего. У него нет будущего…»
— Очень даже есть, — в слух проговорила я и тут же принялась укачивать малыша Эрни, которого я так неосторожно разбудила собственным голосом. — Ну конечно же, есть, правда ведь, мой ангелочек? Конечно, есть. Они все просто так говорят… Вот подожди, как поймают они этого плохого герра Гиммлера и герра Мюллера, так сразу отпустят твоего папу. Он так обрадуется, когда увидит твоё хорошенькое личико!