— Вам помочь, мисс? — вежливо поинтересовалась она.
— Да, хм… — я сверила номер дома с запиской и в смущении снова подняла на неё глаза. — Я не уверена, что у меня верный адрес…
— Ах, это вы! — лицо незнакомки вдруг просветлело; по всей видимости она меня откуда-то знала, хоть я и видела её первый раз в жизни. — Вы — Эмма, верно ведь? Эмма Розенберг?
— Да, — ответила я, ещё больше запутавшись.
— Прошу вас, проходите! Мистер Ширмер вас ждал со дня на день, и вот вы здесь! — она впустила меня внутрь и закрыла за мной дверь. «Мистер Ширмер?» — А я вас сразу узнала. У него ваши фото расставлены по всему дому.
— А где…сам мистер Ширмер? — повторила я незнакомое имя.
— Должно быть ещё на работе. Я — его домработница, Оливия. Не хотите ли чашечку кофе, пока ждёте? Или чаю? Прошу вас, присаживайтесь же! Он с минуты на минуту вернётся; они редко его задерживают после шести.
У меня в голове вертелось миллион вопросов, но я всё же решила молчать и не спрашивать ничего компрометирующего; я всё-таки до сих пор находилась в полнейшем неведении относительно того, как Эрнсту вообще удалось выжить, а на кого он тут работал в Вашингтоне я и вовсе понятия не имела. Кто знал, подозревала ли эта таинственная Оливия, что работала на бывшего военного преступника, или же и она была частью этой огромной правительственной махинации… Городок-то всё же, согласно моему новому знакомому таксисту, был военным.
Я огляделась вокруг просторной гостиной, пока Оливия была занята приготовлением кофе на кухне. Она не солгала, когда сказала, что у него действительно были мои фотографии на каждой стене, на кофейном столике и даже на полке с книгами, причём все они были сделаны, когда я и не подозревала, что позировала для них. На одной я стояла вдалеке с ещё совсем маленьким Эрни, сидящим на качелях, в Центральном Парке; на другой я толкала перед собой коляску, держа за руку сына, несущего какую-то палку; на ещё одной я сидела на ступенях моего дома, одна, с грустным взглядом, сосредоточенным на чём-то вдалеке… Неужели это он сделал все эти снимки, и если так, то как ему удавалось оставаться незамеченным всё это время? Или же он так и следовал за мной, всегда на пару шагов позади, а я была настолько уверена в его смерти, что ни разу не подумала обернуться?
Оливия опустила поднос с кофе и бисквитами на стол передо мной.
— Мне нужно идти; ещё пару домов надо успеть убрать через дорогу. Вы не против, если я вас тут одну оставлю?
— Нет, конечно, — улыбнулась я. — И спасибо вам огромное за кофе.
— Не стоит благодарности, мисс. Он так обрадуется, когда увидит вас. Только о вас и говорит всегда. И о вашем сыне, конечно же.