Пока The Stooges трудились с беспрецедентным для себя рвением, из Нью-Йорка поступали тревожные новости. В конце января Дэнни Филдс злословил в нью-йоркском офисе компании о ее вице-президенте Билле Харви, который всегда был его заклятым врагом: «Неплохой арт-директор, но последний человек на земле, которого я назвал бы привлекательным». Услышав, что Филдс говорит, будто предстоящая свадьба его дочери – брак поневоле, Билл не выдержал: «Он дал мне по башке! – рассказывает Филдс. – Он давно ждал повода [меня выгнать]». И выгнал.
С уходом Филдса на новую работу в “Atlantic” продвигать его главных протеже на «Электре» стало некому. Кроме того, 13 февраля Синклер дал в анн-арборской газете Argus объявление “fuck Hudsons” – в знак протеста против детройтского музыкального магазина, который снял с полок пластинку MC5 Kick Out The Jams, поскольку Джей-Си Кроуфорд употребляет там слово “motherfucker”. Хольцман заявил, что группа дискредитирует его компанию, и разорвал контракт. Это сыграло на руку «младшим братцам»: Джимми Сильвер сообразил, что Хольцман не захочет терять еще один перспективный коллектив, и решил поднять сумму аванса. «Джон Ландау, журналист, будущий продюсер MC5, приехал к ним на концерт в Анн-Арбор и вывел меня на фантастического юриста Алана Бомзера, прозванного за свою крутизну Бомзер-Момзер[10]». Сильвер с Бомзером полетели к Хольцману в Нью-Йорк, и когда тот начал пыхтеть насчет своей «ответственности перед акционерами», Бомзер попросил Сильвера выйти. «Через пять минут Бомзер приглашает меня обратно и сообщает, что Джек согласен на нашу сумму – 25 000 долларов. Уж не знаю, как он его уболтал. Может, у Алана было фото, где Джек трахает муравьеда!»
Многочисленных недоброжелателей The Stooges не удивило бы, что запись на нью-йоркской студии Hit Factory началась в День дурака, 1 апреля, в час дня. По словам Джима, студия находилась на Таймс-сквер, над помещением пип-шоу. Сразу возник конфликт: звукоинженер сказал, что их «Маршаллы» чересчур громкие, вот, мол, у соул-музыкантов, которых записывает тут хозяин студии Джерри Раговой, комбы гораздо меньше. Игги сразу пошел на скандал: «Набрал в грудь побольше воздуха и говорю: мне насрать, кто такой Джерри Раговой, а в этом вы не смыслите ни черта! Я с ними всегда так: молчать, пошел вон! И мы выставили полное усиление».
Рон Эштон вспоминает, что они устроили сидячую забастовку и сидели в углу, куря гашиш, пока Джон Кейл не предложил прибрать громкость с полной на девятку, чтобы на записи было меньше грязи. Но проблемы все равно были. «Очень трудно было держать темп, – вспоминает Игги. – На публике темпы держались сами, чисто на нервах. То есть мы каждый раз коллективно накладывали в штанишки. Но без публики трава побеждала». Наконец Игги с Кейлом поняли, что если вокалист будет танцевать в студии, пока записывается подкладка, музыканты смогут как-то преодолеть гашишный ступор.