— Но теперь-то не сомневаетесь?
— Раз человек с самим полицейским начальством дело имеет, тут уж все в порядке должно быть! Но… Вам бы отдохнуть, сударь! На вас лица нет! От Петербурга на резвых лошадях сюда часа полтора ходу. Ежели не побрезгуете, то чуланчик у меня тут имеется, для отдыха ночного…
— Я сейчас ничем не побрезгую! Как зовут-то, благодетель?
— Николаем крестили… Пошли, пошли за мной!
В темном чуланчике, заставленном какой-то рухлядью, пахло мышами и прелью. Агасфер вздохнул: не до жиру! И в курятнике устроишься!
Он вытянулся на скрипучем топчане, подложив под голову саквояж, изрядно опустевший после обыска в Варшаве. Прикрыл тяжелые веки и мгновенно провалился в сон.
Однако выспаться не удалось. Не прошло и четверти часа, как за стенкой загремели сапоги, послышались громкие грубые голоса. Агасфер мгновенно проснулся, сел, прислушиваясь.
— Куда ты его дел, «морзей» несчастный? А? Ну-ка, показывай гостя своего!
Агасфер поморщился: вот тебе и «благодетель»! Решил, значит, подстраховаться, жандармам шепнул — «чтобы чего не вышло».
Дверь чуланчика, едва не слетев с петель, распахнулась, светлый проем мгновенно загородили фигуры с фонарями в руках.
— Ага, вот он! — Жандармский офицер шагнул вперед, молодцевато кинул к шапке два пальца: — Господин фон Берг? Поручик Тиссель, начальник Гатчинской жандармской команды! Согласно телефонограмме обер-полицмейстера Петербурга, имею поручение доставить ваше высокородие в Петербург! Прошу следовать за мной!
Спустя малое время к дебаркадеру был подан крытый экипаж, запряженный парой лошадей.
— Лошадки временно взяты у начальника пожарной части, так что не извольте беспокоиться, ваше высокородие! — отрапортовал Тиссель. — Мигом домчат!
— Благодарю, поручик! — Агасфер подумал, что только чрезмерная усталость не позволила ему самому додуматься до такого простейшего решения. К чему гнать экипаж из Петербурга, если его можно было организовать и здесь?
— С Богом, ваше высокородие! Конвой надежен, не извольте беспокоиться
Сытые пожарные лошади резво взяли с места, вслед устремились двое конных конвойных жандарма.
Не прошло и двух часов, как все же задремавший Агасфер очутился возле особняка полковника. Встречали его всем домом. Даже слесарь Тимоха, хоронясь от полковника за осанистой фигурой швейцара Трофима, не утерпел: при виде вышедшего из кареты Агасфера подбросил вверх шапчонку и вполголоса крикнул «Ура!».
Переходя из объятия в объятие, Агасфер все же обратил внимание на то, что в обществе за время его отсутствия кое-что изменилось. Ванновского он, к примеру, впервые увидел в партикулярном костюме. Лавров был явно невесел и, похлопав Агасфера по спине, тут же отошел в сторонку и закурил — это было для него необычно! Кроме того, возле подъезда дежурил щегольский автомобиль с замершим, словно статуя, шофером и офицером, явно адъютантом, возле передней правой двери.