Взгромоздясь на костыли, Архипов увлек Агасфера в библиотеку, где тоже была собрана кое-какая старая литература по траволечению, а по пути передал кое-что из вчерашних разговоров товарищей. И завел речь про «отпуск», который Агасферу, ради общего дела, стоило бы взять. К удивлению полковника, Агасфер не стал возражать.
— Спасибо. Я и сам хотел на недельку-другую отпроситься. Только уговор, Андрей Андреич: поскольку я поеду по своим личным делам, то никаких «проездных» и «подъемных»!
— Не согласен! — зашумел полковник. — Что за недисциплинированность! Вы у меня на службе, господин Агасфер! И пострадали, если на то пошло, тоже на моей службе. Что за мерихлюндия, милостивый государь! Вот только в Европу не советую-с! А так — готов оплатить путешествие хоть в Северную, хоть в Южную Америку! Может, в Африку, а? Хотя в том климате зловонном с вашей раной долго ждать заживления придется…
— Хорошо, как-нибудь поладим, Андрей Андреич, — уклончиво отложил неприятный для него разговор Агасфер. — Расходы невелики будут: в Крым хочу прокатиться.
— Вот оно что, — протянул Архипов. — Ностальгия-с… Признаться, я сам бы не выдержал на вашем месте. Только вы уж там как-нибудь поделикатнее… Чтобы и женщину не травмировать прошлым, знаете ли… Впрочем, вы не мальчик, что я вас учить-то, старый дурень, взялся… Сами решите — как лучше…
— Мне, Андрей Андреич, уж очень на мальчишек хочется взглянуть, — разоткровенничался Агасфер. — Мои ведь мальчишки могли быть вполне… Мы ведь с Настенькой в прежние времени так и мечтали: три мальчика… Только вы, ради Бога, никому, ладно?
— Про мальчишек — само собой. А вот про Крым, вообще-то, не знаю… Наверное, не по-товарищески будет — не сказать… Мало ли что! Я вот другому, Мишель, — ничего, что я вас так называю? — так вот, я другому удивляюсь. Перед европейским своим «турне» этакую заботу о другой Настеньке проявили. Приехали — и ни гу-гу! А мы с Ванновским старались, старались, госпожу Новосильцеву «обрабатывали» — чтобы все получилось как бы само собой… И Сергей Эрастович доволен вроде, и дочка, Танечка его, в восторге от новой домашней воспитательницы. Зволянский ворчит даже, что не столько воспитательница ваша мадмуазель Стеклова, сколько подружка его дочери. Но доволен, видно! Даже с кошкой смирился, хотя всегда противником кошачьего племени себя позиционировал…
Агасфер, постояв с опущенной головой, внезапно шагнул к полковнику, обнял его за плечи. И тут же, устыдившись своих чувств, стал извиняться за несдержанность.
— Я уж и боялся спрашивать. Разговор-то тот изрядно арманьяком был «сдобрен», Андрей Андреевич! Думал себе — поговорили, да и забыли!