Чем дольше испытуемая медлила, тем больше презрения появлялось во взгляде мерза. А ведь может быть, ему не впервой умирать, сообразила Сонанта. Если человека с дырой в сердце вовремя сунуть в медбокс, он не только выживет, но и встанет на ноги через несколько дней. Пленных в нейтральной зоне захватывали регулярно, но их всё же не было так много, чтобы хватило каждому курсанту и каждому солдату-новобранцу во всех учебных лагерях хотя бы на одно испытание. Тем более, что некоторых приходилось возвращать — по всяким соглашениям, или в обмен на своих, а других надо было показывать комиссиям по соблюдению прав военнопленных, пусть, по закону, они военнопленными и не считались. Ведь войны-то между бессами и мерзами, как уже говорилось, не было.
Тех, кто стал «дичью», должны числить наверняка погибшими. А они умирали и воскресали без конца. Сонанта не представляла, сколько человек может вот так продержаться — рано или поздно организм несчастного износится до состояния, из которого оживлять его покажется слишком затратно. Но раньше чем тело, откажет разум… Сонанта не захотела даже воображать такое.
Этот мерз был, по виду, вполне в своем уме. Он прекрасно знал, для чего Сонанта здесь и что ей отчаянно трудно. Он ощущал, и по праву, своё над ней превосходство. Сонанта подавила вздох. В её распоряжении пять минут. Если за это время она не убьёт, то будет считаться провалившей испытание.
Сонанта вынула нож из-за спины, перехватила поудобнее, чтобы лезвие было, как учили, параллельно полу, и медленно пошла к мерзу. Он ничего не говорил. Сонанта тоже молчала. Разговаривать с жертвой категорически воспрещалось. И рассказать о том, что здесь произойдёт, нельзя будет никому, только своему инструктору и психологу; все курсанты перед испытанием дают подписку о неразглашении.
Даже между собой обсуждать испытание было не велено, но они, конечно, пренебрегали запретом. Шептались по ночам, делились крохами переживаний и страхов, но больше пересказывали всякие слухи. Говорили, будто лишь тех, кого готовят на «мирные» флотские должности, испытывают дважды. Будущим операторам боевых постов приходится убивать троих, и вот с третьим им велят поговорить, потому что человек, с которым ты обмолвился хотя бы парой слов, уже не кажется тебе чужим и прикончить его труднее. Десантников будто бы заставляют убить пять раз, причём последней жертвой становится ребёнок. Его пускают вольно бегать по открытой местности, а испытуемому не дают оружия. Сонанта почти готова была поверить в эту жуть. Она точно знала, что для некоторых курсантов мужского пола «дичью» хотя бы раз выбирают женщину. Ведь примерным мальчикам с детства внушают, что поднять руку на женщину мерзко. Нельзя, чтобы воспитание потом мешало им в деле.