– Я тебе этого не прощу, Эмма. Ты поплатишься. У всех, кто тебе помогает, тоже будут неприятности. Я верну тебя, если понадобится, силой.
Выпустив напоследок эту отравленную стрелу, он наконец ушел.
Я покачнулась. В голове вновь зашумело, и я неизящно плюхнулась прямо на пол.
– Эй, ты что удумала? В обморок не грохнешься?
Старик присел передо мной на корточки и бесцеремонно встряхнул за плечи. От рук его, морщинистых, в цыпках и мозолях, исходило уютное тепло. Надо бы отодвинуться – неприлично же! – но не было сил.
На мои колени взгромоздился появившийся из ниоткуда увесистый кот. Повозился немного, потоптался и наконец свернулся калачиком, подставив мне оттопыренное рыжее ухо. Я машинально его почесала и под довольное «мрр» окончательно пришла в себя.
– Спасибо, я уже в порядке. – Я попыталась вывернуться из крепкой хватки мистера Вуда. – Что с Лансом?!
Мистер Вуд отмахнулся и, кряхтя, поднялся на ноги.
– В порядке твой Ланс. Крону ему лордик проредил, но ветки не мозги, отрастут. Ты мне вот что скажи, девочка. Он и вправду твой муж?
Я молча кивнула и опустила глаза.
Садовник крякнул.
– Что же вы, девки, так за принцев замуж рветесь?!
Что я могла ответить? Что девочек растят на сказках о прекрасных принцах? Что наше главное предназначение – удачное замужество?
Я вышла замуж по любви – так мне казалось! – но могла ли я вообще ответить отказом на предложение Ричарда? Предложение, столь выгодное для семьи и лестное для меня?
В нашем мире у девушки лишь три пути: замужество, роль старой девы и стезя куртизанки. Хлеб старой девы горек, особенно если у нее нет собственных денег и приходится быть приживалкой у родни. Жизнь куртизанки, особенно вышедшей в тираж, тоже не фунт изюму. Вот и остается искать мужа…
Когда Ричард предложил мне руку и сердце, я согласилась без раздумий. Как же я могла быть такой слепой, такой наивной? Мечтать о тихой жизни рядом с любимым мужем, о доме, о детях… Куда подевалось мое хваленое благоразумие? Любовь, и весь сказ.
– Ну-ка, девочка. – Мистер Вуд подхватил меня за под мышки, поставил на ноги и велел: – Давай работать! И не бери дурного в голову.
Я лишь кивнула…
За работой и вправду стало легче. Я возилась с рассадой, полола грядки, мыла горшки, пока в голове не остался лишь туман усталости. Поначалу я береглась, чутко прислушивалась к себе и боялась причинить вред ребенку. Но боль не возвращалась, даже тошноты не было, несмотря на удушливый запах табака. Мистер Вуд вытер лужу и хорошенько все проветрил, однако мой обострившийся нюх еще доставлял неудобства.