— Это мое дело! — коротко отвечал король.
Более ничего не мог добиться от него поверенный его тайн.
В тот же день король Август приказал принести к себе в кабинет из казны сто тысяч талеров золотом. Мешок был тяжелый, и его с трудом притащили два здоровенных, широкоплечих гайдука, но король взял его за оба края и поднял без всякого усилия… Фюрстенберг не смел расспрашивать, что затевает его повелитель, потому что Август был не в духе… Накануне он виделся с Анной на прогулке, долго ходил и говорил с ней и, по обыкновению, после этого рвал и метал, гневаясь на неуступчивость.
С досады он даже навестил княгиню Тешен, которая обливалась слезами, слушая все, что ей передавали об Анне, и отерла их только, чтобы встретить своего милого Августа.
Такая неопределенность в положении дел всем наскучила: никто не знал, кому кланяться, на кого сплетничать и от кого ждать милостей. Наконец произошла перемена: вдруг Гойму было не только позволено, но даже приказано возвращаться как можно скорее.
Это случилось в тот самый день, когда король, взяв в карету принесенные ему сто тысяч золотом, поехал на Пирнейскую улицу с этим кладом к Анне.
Время было под вечер, день был осенний, пасмурный. Графиня Гойм ходила задумчиво и одиноко по своей довольно скромной гостиной. Она никого не принимала, кроме дам, и потому была очень удивлена, услышав на лестнице мужские шаги и голоса. Еще более она была изумлена, когда двери распахнулись и к ней без всякого доклада вошел король.
Пораженная этим неожиданным появлением, которое не предвещало ничего мирного, Анна отступила на несколько шагов и, взяв со стола маленький карманный пистолетик, спрятала его в платье. Как ни быстро было это движение, но оно не ускользнуло от взора короля, который тотчас же сказал:
— Вы напрасно это делаете, вам ничто не угрожает, и не нужно никакой защиты.
Анна молча смотрела ему в глаза и не могла вымолвить ни слова, а Август бросил на пол мешок с червонцами с такой силой, что мешок разорвался и блестящие червонцы раскатились по всем углам комнаты.
— Глядите, — сказал он, — это золото, и им я могу вас озолотить, а вот это железо…
И он вынул из кармана две железные подковы и, разломав их на несколько кусков, бросил на груду золота и докончил:
— Вот так же могу исковеркать всю вашу жизнь! Предоставляю вам выбирать: или это золото и с ним мою любовь и почести, или мою ненависть!
Стоя над грудой золота и кусками изломанного железа, Анна заговорила:
— Ваше величество, я не боюсь смерти и не ищу богатства. Вы действительно можете сокрушить меня, как это железо, но смею вас уверить, вы никогда не сломаете моей воли. Золотом меня нельзя подкупить, как нельзя запугать железом. О, мой государь! Зачем вы с собой не принесли того, что одно могло бы победить меня — верное сердце?..