«Вот только они явно не один отряд, так с бору по сосенке и каждый сам по себе» отметил для себя Дорохин, потягивая компот.
Когда рассаживались, Гаев прошел к столу, за которым расположились егеря, и что-то коротко сообщил старшине. Получив еще более краткий ответ, Тим вернулся за их стол.
— Чего ходил? — На правах старого друга задал вопрос Михаил.
— Бер на два часа назначал, а сейчас как раз два. Вот я ему и доложил, что вещи целы, повреждений нет, у людей сильно стерты ноги.
— А Бер чего ответил?
— Ничего, сказал, «хорошо» и все.
— И что дальше, как думаешь? — с показным равнодушием спросил Миха.
— Думаю, нас еще не раз будут подставлять, мы же мясо. Ценности в нас ноль. Не инженеры и не врачи, даже не крутые вояки, разве что Климов, как оружейник… Нет, и то вряд ли.
— А почему?
— Думаете, у них своих оружейников мало? Черта с два.
Тим достал фляжку и разлил всем по стаканам маленькие порции водки.
— Ладно, давайте помянем всех погибших, Машу, Севу, Виктора, и тех двоих тоже, что теперь… — Выпили, как и полагается не чокаясь.
Егеря ели молча и быстро, гражданские практически не общались. Даже стук ложек по металлическим и глиняным мискам звучал негромко. Атмосфера к поминкам располагала…
— А из нашей компании я одна осталась. — Вдруг начала Софья. — Поехали на пикник. Я не хотела, как чувствовала, но Маша позвала. Мы вроде как дружили… Буря нас по лесу раскидала. Из всех ребят только мы вчетвером собрались. А потом встретили этих… сволочей… Маша сразу обрадовались, еще бы два крепких мужика с оружием, чего теперь опасаться? Вот они и показали ей, какие они мужики. А пацанчиков наших они просто избили, а потом….
— Кто ж знал! Мы б тогда не церемонились у реки с этими двумя! — Закипел Мишка.
— А меня не тронули. — Жестко и холодно сказала Софья, поясняя самым трудным, почему никто так и не обмолвился о грязной истории: ни она сама, ни один из «защитников». — Виктор, Машина школьная любовь, сбежать хотел. Их и били — то одно название, больше пугали оружием… Я зарок дала — порезать их ночью, а вот как жизнь сложилась и… — Не договорив фразу, она замолчала, но картина произошедшего стала ясна.
За столом воцарилась тишина. О еде все забыли, сидели, молча уткнувшись взглядами в свои тарелки.
— Полегчало? — С ноткой издевки в голосе спросил Мишка: мол, ну и молчала бы дальше, а так вытащила на поминальный стол ворох чужого грязного белья.
— А ты как думаешь? — Парировала девушка без тени смущения. Мишкины интонации она интерпретировала правильно.
— Вот что. — Взял слово Гаев. — Никто из нас судить не имеет права. Ни тебя, ни мертвых.