В Чернобыле Бочарову досталась самая значительная из задач, с которыми столкнулись инженеры Средмаша, – закрыть стальной гроб над 4-м энергоблоком, то есть возвести крышу над разрушенным центральным залом и достроить бетонную стену между энергоблоками № 3 и 4. Разрушенная часть здания таким образом оказывалась изолированной от остальной станции, что позволяло возобновить нормальную работу оставшихся реакторов. Но работы уже отставали от графика, и пересмотренные сроки завершения были абсурдны[1272].
К этому времени 4-й энергоблок уже трудно было узнать, разрушенный фасад скрыли глухие стены из окрашенной в темно-красный цвет, забрызганной цементом стали – с грязным подъездным пандусом и скопившимися вокруг, как букашки, бетонными насосами и кранами Demag. Уровни радиации над центральным залом и обнаженной активной зоной реактора оставались настолько высокими, что невозможно было послать туда клепальщиков или сварщиков. Поэтому стальные части саркофага собирались на земле в самые крупные конструкции, какие могли поднять краны. Удерживаться они должны были только силой тяжести – гигантский карточный домик из стали[1273]. Колоссальные и нескладные части получили прозвища соответственно форме или размеру: «шапка», «юбка», «осьминог», «конура», «самолет», «клюшки» и, наконец, «мамонт». Так окрестили одиночную балку длиной 70 м и весом почти 180 т, настолько огромную, что на площадку ее со скоростью 4 км/ч везли специально изготовленные трейлеры[1274].
Бочаров и его инженеры развернули свой штаб непосредственно перед 4-м энергоблоком, в здании с бетонными стенами метровой толщины – до аварии здесь планировали устроить хранилище для жидких радиоактивных отходов[1275]. Сейчас, в вывернутом наизнанку мире зоны, оно было одним из наименее загрязненных мест комплекса ЧАЭС. Здесь ежедневно принимал отчеты о ходе работ председатель правительственной комиссии Борис Щербина – и каждые 24 часа отправлял свежую информацию Горбачеву. Постоянным посетителем был и Ефим Славский, 80-летний глава Средмаша. Из приспособленного под штаб бункера инженеры следили за сборкой саркофага с помощью дистанционно управляемых телевизионных камер. Вглядываясь в стену телеэкранов, передающих картинку с самых опасных мест станции, они по рации отдавали команды крановщикам: «Вверх! Вниз! Влево! Вправо!» Сами крановщики работали вслепую: окруженные в своих кабинах коконом из свинцовых листов толщиной 15 cм, они видели только черно-белые изображения крюков своих огромных кранов на маленьком мигающем мониторе.