Бочаров тоже работал в темноте. Сборка уже началась, а у него не было рабочих чертежей саркофага, и он не мог сделать надежные измерения внутри развалин. Приходилось работать с фотографиями 4-го энергоблока, снятыми с вертолетов или спутника, глядеть в бинокль с обшитого свинцом наблюдательного пункта на отметке +67 3-го энергоблока. Когда, наконец, стало невозможно продолжать работы без личного осмотра площадки, техники из НИКИМТ предложили очередное творческое решение – батискаф. Это была 20-тонная свинцовая кабина с единственным иллюминатором из стекла толщиной 30 см, болтавшаяся на пятиметровом тросе на крюке крана Demag[1276]. Внутри хватало места для четырех человек, и, поднятый в воздух на высоту 100 м, батискаф позволял «пролетать» на стреле крана над 4-м энергоблоком и относительно безопасно спускаться на самые радиоактивные участки площадки.
План главного конструктора по перекрытию реактора был простым, но рискованным[1277]. Он предложил соорудить крышу из 27 массивных стальных брусьев, уложенных рядком на балки, которые будут опираться на остатки стен здания реактора, и залить все бетоном. Но радиация не давала возможности оценить, насколько повреждены стены и какую нагрузку вынесут. А если бы они обрушились, это, по мнению физиков, могло вызвать новый взрыв.
Когда поднимали балку перекрытия «самолет», она оказалась настолько тяжелой, что один из главных тросов крана лопнул со звуком пушечного выстрела. По словам Бочарова, крановщик в страхе, что кран разрушится, выскочил из своей обшитой свинцом кабины и в ужасе убежал. Прошли сутки, прежде чем трос удалось заменить, и новый крановщик поднял эту деталь на нужное место.
А когда Бочаров привел на наблюдательный пункт на отметке +67 Бориса Щербину и показал ему основание для самой большой и самой важной балки, окрещенной «мамонтом», председатель комиссии пришел в ужас. 180-тонная балка, предназначенная удерживать крышу над южной частью саркофага, должна была лечь на груду обломков – кусков бетона, изломанных труб и даже канцелярской мебели, торчащей из кучи мусора. «С ума сошел? – сказал он Бочарову. – Это невозможно! Ищи другой вариант».
Но другого варианта не было. Успех всего проекта «Укрытие» теперь зависел от установки одной тяжелой стальной конструкции. Если это не получится, придется строить саркофаг заново, с самого начала[1278]. Бочаров решил лично разведать, насколько надежно основание.
К поздней осени десятки тысяч «партизан», резервистов среднего возраста, были призваны на службу по всему Советскому Союзу и отправлены работать на высокоактивные участки зоны – до получения накопленной дозы в 25 бэр. После этого их посылали на дезактивацию и демобилизовали, взяв подписку о неразглашении. Они возвращались домой с небольшим картонным удостоверением, в котором стояла запись о накопленной дозе радиации. Мало кто верил в точность этих цифр. Некоторым перед отъездом давали награды за доблестный труд и предлагали выбрать премию: часы или кассетный магнитофон