Очень странные увлечения Ноя Гипнотика (Арнольд) - страница 122

– Мэтью?

Амброзия кивает:

– Их сын.

Я стою, держа в руках желтый конверт, и внимаю словам Амброзии.

– Раньше, когда вы говорили, что мистер Элам не в духе, вы упомянули, что так обычно бывает в это время года…

– Боюсь, Джордж считает, что День благодарения – не его праздник и ему не за что быть благодарным, – отвечает Амброзия. И хотя у нее на губах улыбка, она плачет, словно отворились источники великой бездны. – Сделайте мне одолжение, – говорит она. – Попробуйте с ним увидеться еще раз через несколько недель. Может быть, он поймет, что ошибается.

К машине мы с Аланом возвращаемся молча, мысли у меня разбегаются в разные стороны: к студеному воздуху в легких, к мостовой под ногами, к ветру в волосах; мысли тянутся к небу, где серые зимние облака рвутся на части; они тянутся в комнату с хрупкими вещами, полностью отгороженную от внешних бурь.

– Собираешься открыть?

– Что открыть? – спрашиваю я, только сейчас обнаруживая, что мы снова сидим в машине, в холодной тишине.

Алан кивает на желтый конверт. Я смотрю на свое имя, выведенное в том же стиле, как ходит мистер Элам: методично и целеустремленно.

«Вот это, – будто говорит оно. – Открыть вот это».

Я разматываю веревочку, открываю клапан и вынимаю из конверта билет с автографом Мухаммеда Али, баскетбольную карточку с подписью Майкла Джордана и древнюю бейсбольную карточку с пареньком по фамилии Меркл.

– Обалдеть, – говорит Алан, склоняясь ко мне.

Снаружи падает снег, валит стеной, стелясь белыми зимними простынями, и я замечаю:

– Хорошо хоть не дождь.

Но Алан не слушает, он слишком занят: гуглит изображение автографа Мухаммеда Али, чтобы проверить, совпадет ли оно с росчерком на билете.

Совпадет. Как и автограф Джордана.

Бейсбольную карточку Алан, похоже, вообще не заметил.

Вообще говоря, спортсменов помнят по двум причинам: за череду побед или за однократное поражение. После некоторых проведенных мною поисков могу утверждать, что Фред Меркл не относится ни к одной из этих категорий, что может объяснить его относительную неизвестность.

14 октября 2003 года. «Кабс» против «Марлинс», шестая игра плей-офф Национальной лиги. «Кабс» ведут 3:0 во второй половине восьмого иннинга – в пяти аутах от своей первой поездки на мировую серию с 1945 года, – и тут болельщик по имени Стив Бартмен ловит мяч, возможно, шедший в фол. «Марлинс» умудряются набрать восемь очков в иннинге, выигрывают этот матч, затем следующий, а потом и мировую серию. Большинство комментаторов считают вмешательство Бартмена первой каплей в дожде неудач, пролившемся на «Кабс» после 2003 года. Если прислушаться, эхо его имени до сих пор раздается в глухих уголках «Ригли-Филд» – стадиона, где население призраков соперничает по плотности с плющом, увивающим наружные стены.