Я слезаю с кровати и сажусь на пол перед телевизором.
Алан следует моему примеру:
– Ной!
– Я собираюсь кое-что тебе рассказать. И даже если ты сочтешь мой рассказ дикостью, мне очень нужно, чтобы ты меня выслушал.
Алан говорит «ладно», и я начинаю. Про вечеринку у Лонгмайров, про разговор с Ротором, последующий визит к нему домой, где меня, возможно, загипнотизировали, и про то, как дальше все пошло наперекосяк: странный рассказ соседа Лавлоков про Бога в пещере, превращение собаки, повторяющийся сон, мамин шрам, трансформация «Друзей» в «Сайнфелд», Вэл и перемена ее отношения к соцсетям, и, наконец, я добираюсь до самого Алана, переметнувшегося от DC к Marvel.
Поначалу он молчит, и я ему благодарен. Никаких банальностей, фальшивого сочувствия – мы просто сидим на полу его комнаты в окружении продукции Marvel и слушаем, как агент Смит разъясняет суть Матрицы связанному Морфеусу.
– Жалко, что они загубили вторую и третью, – нарушает молчание Алан.
– В смысле?
Он показывает на телевизор:
– «Перезагрузка» и «Революция». Полная ерунда.
– Ага.
– А все-таки Тринити дико крута.
– Ага.
– Ты говорил с Вэл?
– Нет.
Алан растирает лицо обеими руками, словно перезагружая голову. Я уже замечал у него этот жест, особенно когда мы вместе делали домашку и он пытался сообразить, как самолет, долетевший из пункта А в пункт Б за восемь часов, способен вернуться из пункта Б в пункт А за семь.
– Ладно, – говорит он. – Мое тринадцатилетие.
– При чем здесь это?
– Давай попытаемся разобраться. Где мы были на мой тринадцатый день рождения?
С тех пор как я приехал в Айвертон, мы с Аланом отмечали дни рождения вместе. Я прохожу через вращающуюся дверь тематических праздников, поездок в зоопарк, поездок в… «Дисконт».
– И какой фильм мы там смотрели? – спрашивает Алан.
Тот вечер врезался мне в память, потому что Алан на полном серьезе заявился в зрительный зал в костюме Бэтмена. Он хотел, чтобы я оделся Робином, но я струсил, опасаясь встретить знакомых. Помню, как жалел тогда, что придаю слишком большое значение мнению других людей.
– «Темный рыцарь: возрождение легенды».
Алан моргает, но мне трудно разобрать, удивлен он или нет.
– Ладно, дальше. После фильма мы вышли наружу и ты сказал… что?
Тот день положил начало нашим дебатам о Джокере и о том, кого мы считаем лучшим в этой роли.
– Я сказал, что фильм мне понравился, но любимым он не станет, потому что я фанат Джокера. Ты отметил игру Хита Леджера, а я возразил, что, вообще-то, имел в виду Джека Николсона. И тут мы начали, ну… спорить.
– Ной!
– Что?
– Единственный фильм про Бэтмена, который я видел, был с Джорджем Клуни. И он мне отбил охоту смотреть все остальные.