В повисшей между нами тишине Нео и Тринити вовсю спасают Морфеуса из когтей агента Смита.
Я смотрю прямо на Алана и почти боюсь задать вопрос.
– Твой тринадцатый день рождения. Где мы были?
– Мы пошли в кино, но только…
– Только что?
– Только на «Нового Человека-паука». Я смотрел второй раз, а ты – первый.
– А когда мы вышли, что я сказал?
– Какую-то чушь насчет того, что у Гарфилда Спайди получился лучше, чем у Тоби Магуайера.
– Алан!
– Что?
– Про Человека-паука я смотрел только мультфильмы.
Секундная пауза, и тут мне приходит в голову мысль.
– Мамин шрам на лице. Ты знаешь, откуда он взялся?
– Нет, – отвечает Алан. – Он у нее уже много лет. Я думал… ну не знаю, несчастный случай в молодости или вроде того.
Нео, агент Смит и Тринити и куча сцен с участием вертолета, которые мне обычно нравятся, но сейчас совершенно по барабану.
– Какая дичь, – говорит Алан.
– Пожалуй, дичь – самое подходящее слово.
– Так, ладно. Ладно, слушай. Все будет хорошо.
– Да неужели? Ты обладаешь магическими силами, о которых я не подозревал? Умеешь перестраивать реальность, чтобы она обрела смысл?
– Давай попробуем подойти с другой стороны.
– И с какой же?
– Забудем про перемены, – предлагает Алан, – и поглядим на то, что осталось прежним. И попробуем понять почему.
– Ладно.
– И что осталось прежним?
– Ничего.
– Ной!
– На самом деле… ладно, да. Моя сестра.
И пока что так и есть. После той вечеринки она буквально единственный человек в моей жизни, кто остался точно таким же.
– Ладно, хорошо.
– Упряма, как и прежде, – перечисляю я, – помешана на Одри Хепбёрн, говорит, как светская львица средних лет, одевается, как кукла Барби на крэке.
– Ладно, а еще?
Я пытаюсь сосредоточиться, но перед глазами маячит только комната из сна: человек в углу, цвета, вылезающие из стен буквы…
– Мои странные влечения, – отвечаю я.
– Твои… что?
– Ты упоминал видео, где женщина стареет в замедленной съемке.
– И что?
– У меня есть некоторые… навязчивые идеи, можно сказать. Как бы перечень вещей, которые я не могу объяснить, но не в состоянии выбросить из головы. Их всего четыре, включая это видео.
– А остальные три?
– Фотография парня. Я нашел ее на полу в школе.
– О, прикольно, ты тоже их собираешь?
– Я серьезно. Помнишь, в прошлом году Понтий Пилот выступал после сбора средств для школьного журнала?
– «Мет Гала».
– Точно. А после концерта Пэриш пришел и разговаривал с…
– Кто-кто?
– Филип Пэриш. Настоящее имя Понтия Пилота.
Алан усмехается:
– Я и забыл, что его так зовут.
– Но ты ведь помнишь, как он приходил к нам в класс?
– Ага, – говорит Алан, но продолжает сдавленно хихикать. – Даже не знаю, почему это так забавно. Неужели его в натуре зовут Филип?