О совместных прогулках я с ней больше не заговаривал.
В сущности, первые дни ничто, кроме природы, не интересовало меня. Скажу по опыту — это не так трудно. Если человек пьет, он может занять себя на целый день; через час-два даже собственные мысли начинают увлекать. Легко занять себя и эротикой: она может заполнить день с утра до вечера, а возможно, и ночь. Но ни то, ни другое меня в те дни не прельщало, я так давно — целые дни, даже месяцы — не был на свежем воздухе, на вольном просторе среди снега и гор, что теперь не мог всем этим насытиться.
Зимний лес не менее живой, чем летний, к тому же в нем легче следить за жизнью животных. Вот на нетронутом снегу виднеются беличьи следы, в панике скакала белка взад-вперед, а вот и разгадка: отпечатки кончиков крыльев птицы, в этом месте она набросилась на зверька, а метром дальше — капли крови на снегу. Умей я читать следы, я бы целыми днями шел по ним, наблюдая трагедии животных, ибо все без исключения следы вели к трагедиям. Вот крохотное животное — лапки его едва больше ногтя моего мизинца — прыжками передвигалось по глубокому снегу. И вдруг под вытянутой веткой дерева — примятый снег, словно на нем валялись, а дальше — ничего. След обрывается.
В библиотеке дома отдыха не нашлось ни одной книги по естествознанию, а я понятия не имел, какие животные живут здесь зимой и кто кем питается. Каменная куница, лесная куница, ласка, это я помню еще по гимназии да по фильмам Хомоки. Надо бы раздобыть книгу про животных, но где? А может, среди отдыхающих окажется естествовед и ему понадобится моя помощь? Увы, таких пациентов не нашлось.
В первые дни я не ходил в столовую, просил подавать обед и ужин себе в комнату. Мне не хотелось знакомиться с людьми, которые и меж собой-то едва знакомы. На четвертый день я спустился к обеду, сел с краю стола, накрытого на шестерых, но никому не представился, впрочем, никто на это и не претендовал. Отдыхающие почти не говорили друг с другом. Разве что словом перекинутся, сегодня, мол, суп не очень вкусный…
Вообще качество питания служило неисчерпаемой темой для обсуждения.
Я не гурман, вкус блюда заботит меня лишь в том случае, когда я ем ради самой еды. Захочется, к примеру, капусты по-коложварски… случалось, я все готов был отдать в разгаре зимы за цыпленка, зажаренного в сухарях, с салатом из свежих огурцов. Но такое бывало редко, обычно я не обращал внимания на еду; и потому неиссякаемая критика кухни моими соседями по столу сперва была мне непонятна, а потом я начал презирать их за это — дома они явно питались значительно скромнее. Позднее я понял, что все эти разговоры просто обыкновенная болтовня; когда говорить не о чем, обед и ужин становятся единственно возможной темой, сутью бессодержательных дней, вносят хоть какое-то разнообразие. День шницеля сменяет день паприкаша, день жаркого следует за днем жареной свинины — так вот и две недели пробегут.