Я чувствовал, что здесь что-то не так. Печи, не глядя на меня, повернул обратно, сказав:
— Глупости! В своей комнате ей было бы гораздо спокойнее.
Здесь что-то непонятно. Нормальный человек так себя не ведет. И вдруг я ощутил, что и сам веду себя весьма странно. Будто попал под колпак, откуда нельзя выглянуть, можно только слышать суматоху вокруг и чувствовать, что там что-то происходит. Будто пытаюсь перейти оживленную улицу с завязанными глазами.
Поведение Печи непонятно. А раз я не понимаю его, значит, он лжет.
Я взял его за рукав:
— Погоди!
Он глянул на меня растерянно, но ждать не стал, продолжал идти, чуть не таща меня за собой. Я уж собрался решительно остановить его, но тут нам навстречу показалась Эржи.
— Там слишком много народу, — сказала она, прошла мимо нас и, даже не посмотрев на меня, стала подыматься по лестнице.
Печи за ней, однако, не побежал, а пошел, не спеша, на расстоянии нескольких шагов. Я тоже. Мы шли друг за другом гуськом, словно умалишенные. Дойдя до своей комнаты, Эржи вошла в нее: послышалось, как она повернула ключ изнутри.
— Не желаю сейчас ни о чем разговаривать, — сказала она из-за двери. — Я устала и лягу. Я неважно себя чувствую.
Затем наступила тишина. Печи пожал плечами, на лице его появилось принужденное выражение, на меня он не смотрел, повернулся и направился обратно.
— Зайдем ко мне, — сказал я ему.
— Нет смысла.
— Зайдем все же.
— Нет, — сказал он, — смысла нет. Пусти, пожалуйста, прошу тебя, у меня нет сейчас желания говорить с тобой.
— Хорошо. — Я прислонился к двери коридора, преграждая ему путь. — Я хочу только сказать, что мы с твоей женой решили поговорить с тобой. Она от тебя уходит.
— Да ну, оставь, — пробормотал он с ничего не выражающим лицом, словно ему навязывали нечто позорное, отвратительное, а его это ни капли не интересовало. И прошел мимо меня торопливыми шагами, не проронив больше ни слова.
Я ошеломленно уставился ему вслед.
Значит, он вчера уже знал, что ночью я с Эржи?..
В столовую я не спустился. Зашел в свою комнату, налил себе коньяка и выпил. И почувствовал, что руки у меня дрожат.
Выглянул из окна и ощутил страх. Инстинкт, что ли, действует в человеке? Э, глупости, инстинкт страха совсем иной.
Я снова налил полную рюмку коньяка, выпил, почти не ощущая ни вкуса его, ни крепости, и только поставив пустую рюмку на стол, поглядел на нее и удивился: ведь выпитое бросится мне в голову.
Зачем это нужно?
Обычно-то я знаю, что делаю. Умею владеть своими страстями и эмоциями. И не помню случая, чтобы не способен был на что-то решиться, чтобы в замешательстве пялился перед собой — как вот теперь, здесь…