— С тех пор, как я это сказал, ничего не изменилось.
Она взглянула на меня.
— Вам холодно.
— Очень.
— Верю. Бежим, выпьем горячего чаю.
Мы побежали. Немножко даже запыхались.
— Есть чай?
— К сожалению, нет…
— А где есть?
— Боюсь, что, пожалуй, нигде. Может, напротив, в кондитерской… когда она откроется… кофе…
— А когда она откроется?
— Да вот-вот… Обычно она открывается в это время. Где же вы так промокли? Шторм застал?
— Да, к сожалению, — ответил я, и мы зашагали дальше. — К сожалению? Почему к сожалению? Как бы не так… Совсем наоборот! Ну и чудаки же мы, даже рома не выпили, его пьют ведь и без чая.
Обратно.
— Сто граммов, полную, — сказал я мрачно, — слишком много холода накопилось внутри.
— Я думаю. Еще счастье, что светит солнце, к полудню просохнете. Где вас застал шторм?
Мы выпили ром. Он согревал и успокаивал. Выйдя на теплую залитую солнцем улицу, я вдруг взглянул на нее, залюбовался и засмеялся.
— Мы даже не представились друг другу.
Она тоже рассмеялась.
— Начнем? Видите ли, после того, как мы вместе плыли, курили, спали, пили — то есть, к сожалению, вынужден уточнить — спали на одном судне, но не вместе — теперь в самом дело настало время представиться друг другу. Шандор Бот.
Она протянула руку и серьезно посмотрела на меня. Только в этот момент я разглядел ее настолько, что смог бы описать ее внешность. Продолговатое лицо, черные волосы, светлые глаза, ровные дуги бровей. Она смотрела на меня вежливо, как-то по-девчоночьи, протянула мне руку, и я почувствовал, что она не просто протянула ее, а и сама сжимает мою ладонь. У нее было крепкое и честное пожатие. Оно длилось не меньше пяти секунд.
— В самом деле, — сказала она, не улыбаясь, очень серьезно. — Я по мужу Перени.
— А ваше собственное имя?
— Тереза Кун.
Она отпустила мою руку. Мы пошли дальше.
— Ну вот, теперь мы знаем, как обращаться друг к другу, — промолвила она весело спустя несколько минут. — Однако это не прибавило нам знаний друг о друге.
— Мне как будто знакомо имя вашего мужа.
— Вполне возможно. Наверное, знакомо. Это довольно известное имя.
— Только не знаю, где я его слышал.
— Он художник.
— Ах, вот как… — Но как я ни ломал голову, я не мог вспомнить, что же это за художник такой, Перени. Обычно я не пропускал выставок, но там на тебя обрушивается такой обилие имен, картин и скульптур, что надо быть профессионалом, чтобы уметь разобраться в этой пестроте. Балатон бороздит не одна сотня парусников. Крупные я знаю все без исключения, о большинство знаю, к какому яхт-клубу они приписаны, но тот, кто раз в год окинет их взглядом, тому цифры и названия ровным счетом ничего не говорят.