– Вы? – не веря своим глазам, спросил я, – так вы…
– Как и вы, – с ухмылкой перевела на меня свой разноцветный взгляд лектор, – живем, как это говорится, двойной жизнью…
Она обернулась ко всем остальным.
– Чего мы ждем? Подготавливайте томограф.
– Не все еще пришли, – проворчал какой-то пожилой профессор с белоснежными бровями, демонстративно глянув на свои наручные часы.
– А так уж ли мы нуждаемся в их присутствии? – удивилась лектор. Слегка надменная, возвышающаяся над всеми чуть ли не на голову. Ее облик прямо-таки бросал вызов всем присутствующим. – Стало быть, не так уж они и компетентны в решении предстоящих вопросов, раз до сих пор еще не здесь.
– Это неприлично! – тут же разбушевался один из ученых, что демонстрировал мне адаптаторы в прошлый раз. – В свете профессиональной этики, это неуважительно по отношению к коллегам – не брать их в расчет!
– Неуважительно растрачивать ограниченный ресурс – время. В свете всех существующих и неизменных правил, что не подвластны нашему влиянию, есть вершина иррациональной дерзновенности не брать в расчет драгоценное течение времени вперед, – уверенно парировала она, внезапно во все глаза уставившись на вымотанную Марту. Та поймала на себе ее откровенный взгляд и как бы невзначай скользнула за спины двух израильских математиков. Странно покосившись на стоящего рядом со мной нейрохирурга, она продолжила:
– …а этику, созданную нами, мы можем изменять буквально на ходу. Если они настолько зависимы от обстоятельств, что не способны заявиться вовремя, то почему мы должны быть образцом сопротивления делам, не терпящих отлагательств?
Некоторые из исследователей продолжали противиться, но большинство уже повскакивало со своих мест, явно обрадованные возможностью немедленно приступить к экспериментам. Это напоминало ушлых гостей, что, придя на торжество, с нетерпением ожидали завершения бессмысленных тостов, чтобы перейти, наконец уже, к роскошной трапезе. Томограф приветствующе загудел, и я, не дожидаясь приглашений, с готовностью разместился на выдвижном ложе.
* * *
– Нарост прилегает к ней только с право-нижней стороны. А почему не слева? – бормотала себе под нос лектор, внимательно разглядывая снимки. Тем временем другой ученый вслух констатировал результат:
– У него подавлена рецепция, воспринимающая тепло и осмотическое давление. Также внешняя хеморецепция угнетена, нюх и чувство вкуса ослабли. Но, тем не менее, деятельность мозга по-прежнему на высоте, будто все эти угасшие чувства скомпенсированы работой других. Прошлые показатели активности остались неизменны. Предельно перенапряжена теменная доля. Активно вовлечен в процесс гипоталамус. И точно так же отдел возле прецентральной извилины все еще испускает множественные потенциалы действия…