«Вот и его сорванец, — подумал Михайлов, — каким спокойным был пареньком, каким послушным. Бывало, едут куда-то или летят — ни слова не скажет, терпит, понимает, как сложна дорога. Теперь с ним сладу нет. Ни поговорить толком, ни потолковать. Кажется, уже никакой доверительности у него к Михайлову не осталось. Сын даже не поделится с ним ничем, не расскажет ничего. Как он его проглядел, прошляпил? Неужели все работа у него отобрала? Любовь, привязанность, взаимопонимание? Может, лучше было больше внимания уделять жене и ребенку? Чего добился он своим усердием? Покоя? Его нет. Крепкой семьи? Она разваливается на глазах. Да стоит, кажется, его сыну уйти в армию или обзавестись семьей — всё. Крах. Лопнет их семейная ячейка, развалится, как спичечный домик не на клею. Наверное, так оно и случится. Все к этому идет», — подумал с тоской Михайлов.
Директор «Универмага» ничего определенного о Пряхине сказать не могла.
— Я сама месяц как на должности. Что Пряхин? Работник ответственный, не злоупотребляющий, в отличие от сменщиков. Проблем особых у меня с ним никогда не было.
— А он давно у вас работает? — попытался Скудынь хоть как-то расширить круг.
— Да вроде давно, я как-то интересовалась. Вы бы лучше спросили у Лепковой, они чаще сталкивались. Она сегодня в смене, пойдемте, я вас провожу. — Она поднялась, вышла. Скудынь пошел за нею.
Котельная находилась прямо под зданием «Универмага». Крутые каменные ступени резко уходили в темноту и где-то внизу, в тусклом сиянии одинокой лампочки без плафона, вновь появлялись, чтобы напомнить о себе.
— Здесь, пожалуйста, осторожно, а то у нас лампочек не хватает, — стала извиняться перед ним директор. Скудынь вежливо взял ее под локоть, но не успели они спуститься и на две ступени, как сзади директора окликнула запыхавшаяся девчушка:
— Маргарита Витальевна, срочно к телефону! Из области. Степан Яковлевич!
— Ой! — взволнованно обернулась директор. — Я целый день жду этого звонка. Вы уж извините, спускайтесь, она там, внизу, — и тут же крикнула, оглушая Скудыня своим громким голосом:
— Лепкова, а, Лепкова, выглянь сюда! — крикнула и тут же, не дожидаясь появления Лепковой, поспешила обратно. Скудынь продолжал спускаться, когда неожиданно перед ним выросла высокая дородная женщина в синем рабочем халате, повязанном вокруг талии серым пуховым платком, в коричневых туфлях, одетых на тонике шерстяные носки.
— Здравствуйте, — приблизился к ней Скудынь, не отрываясь от её удивленных глаз, обрамленных вверху пушистыми черными бровями. Она то и дело переводила взгляд со Скудыня вверх и опять на Скудыня.