Бурая вода, полузатянутая грязно-зеленой ряской, бликовала и отсвечивала. В ней отражались болотные травы, дохлые березы и черные верхушки большого леса. Что тут увидишь, с облегчением подумала она и стала думать, как аккуратнее развернуться на кочке, как воткнуть жердинку в другую кочку и не пошатнуться. Нечего тут время терять… Пупс?
Пупс?!!
Нет.
Десять минут спустя Мурка мчалась по дороге, одной рукой придерживая мяукающего котенка, а в другой сжимая вымазанную грязью жердинку, хотя болото и страшная гать давно остались позади. Осознала это. Остановилась, шагнула к ближайшей сосне, прислонила жердь. Мельком заметила измазанные болотной грязью свои сапоги – и тут ее опять вырвало, да так, что она упала на колени. Бедный котенок забился и замяукал под майкой. Дрожащей ладонью Мурка поглаживала котенка – и ее тошнило и тошнило… Потом, едва дыша, она долго обтирала сапоги об мох и торчащие из него какие-то темно-зеленые кустики, изо всех сил тараща глаза – чтобы в них отражался лес, ветки, клочки неба вверху, мох под ногами. Чтобы только не видеть того… что… кто там, под бурой, но прозрачной болотной водой.
Во рту было гадко. Отойдя подальше, она нарвала неспелой брусники, засунула в рот, пожевала, выплюнула жуткую кислятину. Нарвала еще горсточку полурозовых ягодок, пожевала. Стало полегче. Заглянула за ворот к котенку: жалкие глазки, глупая морда и уши как локаторы. Он вопросительно пискнул. Она сказала:
– Ну, ничего, ничего. Надо идти дальше. Тут уже близко.
И позавидовала котенку: он-то не видел пупсов… То есть не пупсов. Вовсе даже не пупсов… Хотя три-четыре трупика были размером ровно как утренний пупс из помойки… Один побольше… А еще один – может, года три ребенку… Вот они, мавки-то настоящие, а не из фольклора… Мурку опять согнуло в приступе рвоты. Горькая, горячая желчь хлестала из глотки, а слезы – из глаз. Там были еще младенцы, но она не разглядела толком, сколько… Платьице на каком-то трупике колыхалось в воде… И эти складочки на пухлых обескровленных ручках…
Глава 10
Яд гадюки очищенный
1
Хотелось подойти к озеру и умыться, смыть слезы, но болото тянулось между дорогой и берегом и не пускало. Вернее, болото и было тут в лесу берегом озера. Пришлось идти так. Хотя, если нарвать пучок травы на обочине и прижать к глазам – становилось легче. И комары – тоже помогали. Если надо от них отмахиваться, быстрее возвращаешься в реальность. И котик за пазухой помогал. Возился, царапался, попискивал – а если гладить, затихал и засыпал.
Когда Мурка вышла из леса и снова увидела прилепившийся к озеру ворох обнесенных высоким серым забором домиков и вагончиков возле полуразрушенной церкви, показалось, что уже смеркается. Но нет. Шестой час вечера примерно. Просто глаза плохо показывают. От стресса. Солнце-то светит, но оно низкое и какое-то серое. И озеро серое, и небо… Трава, правда, обычная. Зеленая. Травища. Густая. А в ней, наверное, гадюки… Озеро… Тут сухой берег, не топкий. Пойти искупаться? Ага. Если они младенцев в болото таскают, далеко все-таки, но младенцы легкие – то что они прячут в озере? Вдруг тоже, кто мешает – и концы в воду? Нет уж…