— Подлые изменники! — вскипел Иенач. — Во всех нависших над нами опасностях и напастях повинны они, да сокрушит их бремя этой войны! Они первые завели шашни с Испанией. Ни слова, Генрих, в их оправдание!
Вазер был уязвлен этим властным окриком и в раздражении попытался нащупать больное место.
— А как же архиепископ Николай Руска? Он-то уж, по общему мнению, ни в чем не был виноват.
— Думаю, что не был, — глядя в пространство, прошептал Иенач, явно задетый за живое этим воспоминанием.
А Вазера такое чистосердечие на время лишило дара речи.
— Он умер под пыткой, прокусив себе язык, — укоризненно произнес он наконец.
— Я хотел спасти его, — отрывисто заговорил в ответ Иенач, — откуда я знал, что у него не хватит сил перенести даже первую ступень пыток. У него были личные враги… Недовольство католическим клиром требовало жертв. Не мешало также припугнуть наших сограждан-католиков. Так и вышло по Писанию: «Лучше одному умереть, нежели погибнуть всему народу».
Словно желая развеять уныние, Иенач встал и пригласил гостя из темнеющего сада в дом. За оградой последним золотом заката сияла стройная колокольня.
— У злосчастного епископа по сей день осталось немало приверженцев, — заметил Иенач и добавил, указывая на церковь! — Здесь он тридцать лет тому назад в первый раз отслужил мессу.
Свет уже горел в большой горнице, куда открывалась дверь из сеней. Войдя в дом, приятели увидели, что молодая хозяйка взволнованно перешептывается с подругой, которая, очевидно, подозвала ее к входной двери. Позади обеих женщин по темной деревенской улице куда-то бежали люди, слышался беспорядочный гул голосов, из которого вдруг прорвался выкрик какой-то старухи:
— Слышишь, Лючия! Господь явил страшное чудо! Иеначу, как видно, такие сцены были не внове, и он, пропустив гостя вперед, собрался уже перешагнуть порог горницы, как вдруг молодая женщина подбежала к нему и в страхе схватила его за рукав. Вазер, обернувшись, увидел, как она подняла к мужу смертельно бледное лицо и с мольбой протянула руки.
— Ступай спокойно к очагу и приготовь нам поужинать, деточка, — ласково приказал он, — попотчуй гостя на славу, пусть знает, какая ты искусница. — Затем, угрюмо усмехаясь, обратился к Вазеру: — И что только не взбредет в голову этим итальянцам! Выдумали, будто покойный архиепископ Руска отправляет в церкви вечернюю службу! Сейчас я им покажу, чего стоит их чудо! Пойдешь со мной, Вазер?
У гостя мороз пробежал по спине, однако любопытство взяло верх.
— Почему не пойти! — храбрясь, сказал он; но когда они следом за толпой в смятении бегущих людей направились к церкви, он шепотом спросил: — А не может быть, что архиепископ жив?