Час спустя, когда тренировка закончилась и я, обессиленная, молча возвращалась из пещеры драконов-аврелианцев в Обитель, до меня донесся приглушенный шум. Звуки доносились из гнезда Пэллора, фонари внутри были зажжены. Я прислушалась и различила девичье хихиканье, обрывки тихих фраз, шумное дыхание. А у стены пещеры стояли, обнявшись, Ли и Крисса.
Я замерла, глядя, как он прижимает ее к себе, одной рукой поглаживая ее бедро, обтянутое плотной кожей огнеупорного костюма. Другой рукой он придерживал ее запрокинутую голову, целуя ее в шею. Как и во время спарринга, в его движениях ощущалась неторопливая плавность и одновременно сдержанность человека, который привык все держать под контролем.
У меня пересохло во рту, и я обратилась в бегство, чувствуя, как мои щеки пылают от стыда.
А затем, оставшись наедине с собой, я осознала, что все, что я испытывала – стремление оказаться рядом с ним, ощутить прикосновение его рук и губ, томление, растекавшееся по моему телу, – все это было навеяно желанием, давно нараставшим во мне.
И сейчас мне казалось настоящим кощунством, что я испытывала эти чувства к Ли.
И как же это было больно – желать человека и видеть его в объятиях другой.
Следующие два дня я следила за ними, словно какая-нибудь лицеистка-сплетница, и ненавидела себя за это. Наблюдала, как они общаются, как улыбаются друг другу или смеются над общими шутками и как случайно касаются друг друга, проходя по коридору. Я наблюдала и пыталась понять, показалось ли мне это или Ли, который после нападения на остров Голодный Валун был мрачнее тучи, расцветал в присутствии Криссы.
А еще я пыталась убедить себя, что это очень хорошо, что он снова обрел способность улыбаться, и это не должно причинять мне боль. Я убеждала себя, что сейчас для меня важнее всего предстоящий турнир на звание Первого Наездника, а все остальное не заслуживает внимания.
В конце концов Крисса прервала мои мучительные размышления.
– Энни, мне надо кое-что тебе сказать.
Я в полном одиночестве сидела в комнате женского общежития, когда она появилась на пороге. По ее тону я сразу поняла, о чем пойдет речь. Сейчас в ее голосе не было той бодрой уверенности, с которой она командовала эскадроном, и когда она присела на кровать напротив меня, ее лицо было мрачным. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь криками чаек, доносившимися через распахнутое окно. И тогда я решила облегчить ей задачу.
– Я уже все знаю.
Крисса склонила голову набок, ее лицо немного смягчилось.
– Правда?
Я кивнула.
– Я хотела спросить… ты не будешь против?