Энни
В поздний час после ужина я услышала стук в дверь комнаты общежития. Это был очень громкий звук, будто человек с другой стороны стучал в дверь кулаком, может быть, даже ладонью. Крисса, находящаяся ближе всех к двери, открыла ее. Это был Ли.
Он весь промок, дождевая вода стекала по его лицу и капала на пол между ботинками, на нем был огнеупорный костюм, будто он только что слез с Пэллора и пришел сюда, не переодеваясь. Но я понимала, что что-то не так, не поэтому. Все дело было в его лице: диком, потерянном и отчаянном.
Крисса прикусила губу, и я поняла, что она думает, что все из-за сегодняшнего заседания, о котором я только закончила рассказывать. Она думала, что он расстроен из-за хладнокровно рассчитанных цифр. Но я была уверена, что Ли сильнее этого и должно быть что-то еще.
– Ли, что случилось? – спросила Крисса, все еще держа руку на дверной ручке.
Он некоторое время смотрел на нее, словно не мог вспомнить, кто она такая, а потом хрипло сказал:
– Энни. Энни, мне нужно поговорить с тобой.
Я поднялась на ноги.
Крисса смотрела то на него, то на меня, а потом просто и с достоинством сказала:
– Ну конечно.
Когда она ушла, Ли показался мне слегка напуганным, будто он не хотел, чтобы его просьба звучала как требование того, чтобы Крисса покинула комнату, скорее он думал, что это сделаю я. Но он был слишком сбит с толку, чтобы попытаться это исправить, поэтому он просто позволил Криссе проскользнуть мимо него и зашел в комнату. Крисса закрыла за собой дверь.
– Что случилось, Ли?
Даже когда я говорила это, внутри я уже понимала, в чем дело.
Он сделал вдох.
Его лицо исказилось, словно от боли. А после этого он нарушил самое важное правило.
Ли
Я провел уже несколько часов верхом на Пэллоре. Я летал над городом, над отдаленными полями, пролетал мимо деревень, в которых мы собирали пропитание. А потом я направил дракона на юг, мимо Харбортауна, к берегу моря. Пухлые облака над Медеей опустились совсем низко, но когда солнце садилось, оно прорывалось сквозь них по линии горизонта, отражаясь в морских волнах. А потом начался дождь. Я смотрел вперед, но ничего не видел. Плотина снова сломалась, воспоминания хлынули лихорадочным, неослабевающим штормом: мои сестры в Дворцовый день, неуклюжий голос моего отца, что-то говорящего на каллийском, сложные задания Тиндейла.
«Я не продамся. Я верю Атрею».
Крики людей, когда я пускал огонь на их одежду. Числа на доске, проценты, предсказанные смерти.
«Ты все еще можешь вернуться домой».
По прошествии нескольких часов я понял, что пойти к Энни – не столько решение, сколько признание собственного поражения.