— …в командировке тут. Сегодня отчаливаю, — уловил он конец фразы, произнесенной писклявым, как у лилипута, голосом.
— А я завтра. Утренним рейсом, — зачем-то уточнила она.
— Рано небось? — поинтересовался субъект.
— В половине одиннадцатого.
«Какого черта она ему все это докладывает?» — возмутился он и вдруг почувствовал себя лишним в этой компании: они говорили о чем-то, а он был всего лишь сторонним наблюдателем. Чтобы избавиться от этого ощущения, он решил выпить вина, но бутылка была пуста, и он стал оглядываться по сторонам в поисках официантки, совсем, как несколько минут назад субъект, у которого не сработала зажигалка.
— Может, коньячку желаете? — предложил субъект, поднимая пузатый графинчик.
Он хотел ответить резкостью, но ничего путного на ум не пришло, и тут, к счастью, объявилась официантка.
— Бутылку «Рислинга», — громче, чем следовало, сказал он.
— Сию минуту, — ответила официантка, сноровисто убирая со стола пустые тарелки.
— Может, хватит? — теперь она говорила по-русски, и он пропустил ее слова мимо ушей.
— А со мной рассчитайтесь, золотко, — субъект достал кожаный, с монограммой бумажник, выложил на скатерть две трешки и забренчал в кармане мелочью.
Официантка заглянула в блокнот.
— Шесть девяносто.
— Шесть сорок, любезная, — сварливо поправил субъект. — Хотел ведь полтинник на чай дать, а теперь перебьешься.
И он демонстративно кинул на стол пару двугривенников. Официантка залилась краской, но промолчала.
Субъект не спеша разложил по карманам сигареты и бумажник и поднялся.
— Веселого времяпрепровожденьица вам.
— До свидания, — сказала она.
Он промолчал.
Он молчал до тех пор, пока не вернулась официантка с бутылкой «Рислинга».
— Здесь будете пить или с собой возьмете?
— Здесь. Откупорьте, пожалуйста.
Халида пристально взглянула на него, но ничего не сказала. Официантка налила вино в фужеры и отошла к другому столику.
— Ну что ты на меня смотришь? — не выдержал он. — Первый раз видишь?
Она покачала головой.
— Сейчас ты, наверное, похож на моего отца.
— Такой же старый? — брякнул он, не подумав, и прикусил язык. Она сделала вид, что не расслышала.
— Он был ужасно упрямый. Мама рассказывала, что когда они решили пожениться, он настоял на том, чтобы свадьбу сыграли на Полтавщине. Как она ни отговаривала — ни в какую. Он туркмен, она украинка. Да к тому же первая красавица на селе. После свадьбы заманили его хлопцы на гумно и поколотили как следует. Неделю отлеживался.
— Это ты к чему?
— А к тому, что мне тебя сейчас ужасно поколотить хочется.
— За чем же остановка? — усмехнулся он. — Начинай.