Месяц спустя после выхода декадентской в целом «Студии импрессионистов» был издан первый коллективный сборник будетлян и всего русского поэтического авангарда «Садок Судей». Его появлению предшествовала кипучая работа всех участников книги: Д. и Н. Бурлюков, Елены Гуро, её сестры Екатерины Низен, Хлебникова, Василия Каменского, математика и философа Сергея Мясоедова, составивших первую в России группу поэтов-авангардистов, появление которой, впрочем, не было возвещено манифестом либо декларацией. «Все мы, – вспоминал позднее М. Матюшин, – собираясь вместе, горячо спорили, но одно нам было ясно: все новые идеи в искусстве и их оформление […] в наших руках».>44
Сборник был характерен каскадом неологизмов Каменского, пронзительной поэмой Хлебникова «Зверинец», тяжеловесной архаикой и намеренным пренебрежением к форме в стихах Д. Бурлюка, с которыми перекликались тяготевшие к античности, древней мифологии, существенно отягощённые психоогизмами восемьнадцать стихотворных «опусов» его брата Николая, «воздушной» прозой Е. Гуро, новаторским рассказом С. Мясоедова «В дороге», больше чем на два года предвосхитившим сюрреалистическую прозу Н. Бурлюка. Украсили сборник шесть графических портретов его авторов и четыре рисунка работы живописца и графика Владимира Бурлюка (1886–1917), дебютировавшего тогда в качестве иллюстратора авангардистских изданий. (Примечательно, что М. Матюшин считал, что как художник В. Бурлюк «гораздо сильнее своего старшего брата».)
Новаторство будетлян в большинстве шокировало эстетов и жёлтую прессу. Как откровенный вызов было воспринято упразднение ими букв «ять» и «ер», отказ от разбивки стихотворений на строфы и то, что «Садок Судей» был отпечатан на оборотной стороне трёх видов дешёвых обоев. Текст помещался на правой, свободной от рисунка стороне, тем самым обойные орнаменты соседствовали с текстом и как бы служили ему иллюстрацией. За это критика сразу же окрестила будетлян «обойными поэтами» и другими бранными кличками. Общий тон критических высказываний в их адрес вполне отражал название фельетона известного в те годы А. Измайлова «Усмейные смехачи или курам насмех». В. Каменский замечал позднее, что тогда только В. Брюсов и Н. Гумилёв отнеслись к ним «полусерьёзно со свойственной сухостью инспекторов».
Своеобразно был «отрецензирован» сборник и на страницах эстетского «Аполлона»: отрывки из стихотворений Каменского и Н. Бурлюка были помещены в разделе пародии журнала под названием «Пчёлы и осы „Аполлона“» (кн. 12 за 1910 г.). Интересно, что несколько раньше в «Аполлоне» появилась статья М. Кузмина, приветствовавшая появление группы итальянских поэтов-футуристов. «Среди сторонников этого движения, – писал М. Кузмин, – есть люди, не лишённые таланта (например, Маринетти), что нам лично важнее всего, так как мы судим не по словам, а по действиям; что же касается саморекламной шумихи, мы готовы видеть в ней южный темперамент, местные нравы и увлечение „манифестами“, хотя бы и не продуманными […] поэт нам важнее школы».