Пока что такая линия поведения представлялась самой разумной. Нужно было попасть домой, а там, когда налетчики почувствуют себя в безопасности и немного расслабятся, попробовать что-то предпринять. В конце концов, там целых шесть комнат, которые Скороход знает, как пальцы у себя на руке, а налетчики не знают совсем, и в комнатах чего только нет! Камин в гостиной хоть и фальшивый, но кочерга к нему прилагается самая натуральная — кованая, тяжелая, прикладистая, как настоящее оружие. Да и настоящего оружия в доме предостаточно: недурная коллекция охотничьих ножей, пистолет в потайном сейфе… Даже винчестер над камином, который из-за его антикварного вида все принимают за обыкновенный муляж, исправен, вычищен, заряжен и готов к бою.
«Что же это делается, товарищи дорогие? — уже в который раз ужаснулся абсурдности происходящего Павел Григорьевич. — Вот это поужинал! Правильно говорят, что есть после шести вечера нельзя ни в коем случае!»
Мысли то неслись вскачь, то застывали, парализованные очередным приступом смертельного ужаса. Эти приступы становились все чаще и сильнее по мере приближения к дому, грозя окончательно лишить Павла Григорьевича воли к сопротивлению. К его немалому удивлению, выяснилось, что к подобной ситуации он совершенно не готов. Прежде ему не раз и не два доводилось рисковать деньгами, бизнесом, здоровьем и головой; он говорил на повышенных тонах с распальцованными авторитетами и депутатами Думы, которые недалеко от них ушли; еще совсем недавно он был не дурак подраться, да и сейчас запросто мог дать в морду какому-нибудь зарвавшемуся юнцу, а вслед за ним — и его набежавшей «секьюрити». Но то ли последние, относительно спокойные десять лет так его расслабили, то ли сегодняшняя ситуация изначально находилась за пределами его духовных и физических возможностей — как бы то ни было, Павел Григорьевич Скороход чувствовал, что еще совсем немного, и он превратится в то, что сам презрительно именовал «тварью дрожащей». Его всегда раздражала тупая покорность жертв, без сопротивления дающих себя грабить, насиловать, мучить и убивать, а теперь оказывалось, что и он слеплен из того же теста! Да, на кого-то достаточно просто прикрикнуть, чтобы он задрал лапки кверху, а кому-то для достижения той же цели требуется заглянуть в дуло пистолета, но это уже нюансы, которые ничего не меняют. Трус остается трусом, и неважно, скольким поп-звездочкам он начистил припудренные физиономии и сколько депутатов Госдумы валялось у него в ногах, умоляя простить или хотя бы отсрочить долг; важно, что в критический момент, когда речь зашла о жизни и смерти, он скис, сложил руки и камнем пошел ко дну.