Строй распался. Напоследок подмигнув мужу и еще раз продемонстрировав ему кончик острого розового язычка, Лена Кузина сняла и спрятала за пазуху очки, после чего опустила на лицо маску. Мир перед глазами сразу сделался размытым и нечетким. Лена с детства страдала близорукостью, но не сомневалась, что без труда опознает мужа, несмотря на серый камуфляж и маску: его внушительная фигура возвышалась над строем игроков, как одинокое дерево над зарослью каких-нибудь кустов. Пусть только господин адвокат попадет ей на мушку! Уж она его разрисует, да так, что никакому Пикассо и во сне не снилось!
На ходу обсуждая стратегию и тактику предстоящего боя, команды разошлись на исходные позиции. «Зеленые» рассредоточились по пустым, засыпанным обвалившейся штукатуркой, осколками отбитой кафельной плитки и лесным мусором комнатам и коридорам двухэтажного корпуса, что стоял в глубине лагеря. «Серые» оттянулись к окраине дачного поселка, откуда должны были повести наступление с целью ворваться в здание и захватить оберегаемый «зелеными» флаг. Флаг представлял собой махровое, изрядно вылинявшее от частых стирок, помятое бордовое полотенце, в числе прочего снаряжения предоставленное инструктором.
Заняв отведенную ей позицию у широкого, во всю стену, окна, из которого хозяйственные дачники давно вынули не только стекла, но и раму, Лена с любопытством огляделась по сторонам. Она выросла в интеллигентной, недурно обеспеченной семье, так что картина полного и окончательного запустения, которую являл собой лагерь, была ей в новинку.
Со второго этажа открывался вид на поросшую березами и соснами, уже основательно заполоненную кустарником территорию. В высокой траве еще угадывались очертания дорожек и каких-то площадок; справа виднелся возведенный не без сдержанной помпезности, свойственной архитектуре семидесятых годов, корпус, в котором, судя по некоторым признакам, некогда размещались столовая, просторный актовый зал и, наверное, помещения администрации. Крошащиеся пологие ступени крыльца были густо засыпаны лесным мусором, у широкого парадного входа, взломав бетон, поднялась молодая березка. Плавно закругляющаяся стена была декорирована мощными вертикальными выступами, похожими на планки жалюзи или решетку какого-нибудь гигантского воздухозаборника; все вместе это напоминало не то декорацию к фильму ужасов, не то фрагмент компьютерной игры, герой которой то и дело забредает в такие вот некогда помпезные, а ныне заброшенные, медленно разрушающиеся и, естественно, населенные недремлющим злом сооружения.