Осмотрев комнату, Лена заметила, что обвалившийся со стен и залетевший снаружи через пустой оконный проем мусор аккуратно сметен в углы — сметен, надо полагать, рыжим инструктором, позаботившимся о том, чтобы клиенты не переломали себе ноги и, боже сохрани, не порезались каким-нибудь битым стеклом. Среди мусора яркими пятнышками выделялись шарики с краской — как лопнувшие, пустые, так и целехонькие, не то пролетевшие мимо цели, не то попавшие в нее уже на излете и оставшиеся невредимыми. Пройдясь по периметру комнаты, она набрала пять штук, открыла крышку пластикового магазина своего маркера и с лукавой улыбкой высыпала шарики туда. Теперь вместо положенных ста зарядов у нее было сто пять — пусть небольшое, но все-таки преимущество в предстоящей схватке.
Невидимый Лене инструктор противным, казарменным голосом заорал: «Начали!» Занимая позицию у окна — корпус под прикрытием стены, левый глаз и ствол маркера снаружи, — она услышала звук, похожий на выстрел. Лена прицелилась в ближайшие кусты, но тут же опустила маркер: «серые», если они не ловчили и честно соблюдали правила игры, просто не могли добраться сюда так скоро. Вероятнее всего, это инструктор подал сигнал, пальнув в ближайшее дерево из запасного маркера…
— Что там шутить? Пожалуй, к бою. Уж мы пойдем ломить стеною… — торжественно продекламировала Лена и умолкла, засомневавшись, как там было у Михаила Юрьевича: «шутить» или «хитрить»?
Как было у Михаила Юрьевича, она так и не вспомнила: «Бородино» проходили в школе, и притом не в старших классах, и было это давненько — конечно, не так давно, как само Бородинское сражение, но тоже очень, очень давно. Вздохнув по поводу скоротечности времени (взрослой она начала себя считать уже в пятнадцать лет, а к двадцати четырем приобрела манеру прилюдно и не без кокетства именовать себя старухой и даже старой перечницей), Лена Кузина выставила в окно толстый ствол пневматического маркера и стала поверх него обозревать окрестности.
Ее законный и горячо любимый супруг, входящий в моду у нуворишей адвокат Андрей Кузин в это время шел в наступление. Наступление началось из густых зарослей крапивы и бузины, что буйно зеленели на стихийной свалке твердых бытовых отходов, раскинувшейся за проволочной оградой дачного кооператива. Когда был дан сигнал, команда сразу рассредоточилась, так что Андрей Ильич теперь не видел ни соседа справа, ни соседа слева. Соседи были нужны ему столько же, сколько и само наступление, и его конечная цель в виде старого махрового полотенца, то есть совершенно не нужны. Но пережидать военные действия среди куч гниющего мусора, битого стекла и драного полиэтилена не хотелось, и адвокат Кузин неторопливо двинулся вперед, небрежно сунув под мышку дурацкий маркер и беспечно сдвинув назад дурацкую маску.