— Выворачивай карманы, козел, — сказал человек с пистолетом.
Голос у него был сиплый, совершенно нечеловеческий — то есть совсем не такой, как у людей, с которыми привык общаться Павел Григорьевич Скороход. В этом голосе чудился свист метели, заметающей поставленные на вырубке посреди сибирской тайги лагерные бараки, и бешеный, хриплый лай сторожевых псов. От него и пахло лагерным бараком — так, во всяком случае, почудилось Скороходу, у которого запахи крепкого винного и табачного перегара уже давно ассоциировались с антиобщественным стилем поведения.
— Спокойнее, Клещ, — сказал один из двоих стоявших за спиной у Павла Григорьевича людей. — Не гони волну. На кой хрен тебе сейчас его карманы? Давай, дядя, — добавил он, ткнув Скорохода между лопаток чем-то твердым, тупым и, судя по ощущению, металлическим, — разворачивай оглобли и греби обратно.
— Что вам нужно? — спросил Павел Григорьевич.
Он знал, что им нужно. Непонятным оставалось только одно: работают ребятки на свой страх и риск или по заказу какого-то другого коллекционера. «Что ж, — подумал он с невеселой улыбкой, — как пришло, так и ушло». Судьба некоторых картин в его коллекции была достаточно темной и запутанной, и сейчас в их сложную биографию, похоже, была готова вписаться новая, основательно забрызганная кровью страница.
— Нам нужно к тебе в гости, — подтверждая самые мрачные его подозрения, сказал тот, что стоял сзади. — Чайку посербаем, почирикаем за жизнь…
«Узнаю, кто навел, — задушу своими руками», — подумал Павел Григорьевич. Впрочем, сие уже зависело не столько от него, сколько от намерений грабителей. Сейчас развелось полным-полно идиотов, которые, насмотревшись телевизора, могут прикончить человека, чтобы он их, видите ли, не опознал, а то и просто так, за здорово живешь, ради удовольствия увидеть смерть не на экране, а в реальной жизни — «в натуре», как они выражаются.
Он повернулся лицом к тем двоим, что стояли у него за спиной, — во-первых, потому, что так ему было приказано, а во-вторых, один из них, похоже, являлся главарем шайки, и вести переговоры следовало именно с ним.
— Послушайте, — сказал Скороход, — ваша затея бессмысленна. Больших сумм я дома не держу, а все, что там есть по-настоящему ценного, занесено в каталоги, и продать эти вещи вам не удастся…
— Заткнись, урод, — сипло пролаял из-за спины тот, кого главарь назвал Клещом. — Сивый, в натуре, дай, я его пришью! Возьмем ключи от хаты и двинем прямо туда. На хрен он нам сдался, этот фраер?
— Глохни, Клещ, — коротко скомандовал Сивый. — Ты же настоящую картину от вырезки из журнала «Огонек» не отличишь, а туда же — «пришью»… Пришьешь, когда я скажу!