В лифте Сэм опустил меня на ноги, но медленно, прижимая к себе. Я скользнула по его груди, пока ноги не оказались на полу. Он обнимал меня за плечи, крупная ладонь властно обхватывала вторую руку с другой стороны. Я хотела спросить, сколько девушек он вот так носил. Сколько девушек теряли голову из-за его мускулистых рук и широкой груди, его честности и маленького шрама под губой. Со сколькими девушками он спал на траве или где-то еще.
К счастью, бабушка сменила тему.
— Я запланировала на сегодня Британский музей, — она кивнула, чтобы я шла за ней к столу. Я замечталась и взяла только кусочек хлеба и сыр. – А потом обед в «Harrods».
Сон – а еще вид из окна – пошел ей на пользу: она улыбалась в своей скромной манере и надела любимый красный кардиган от «Penney’s», а это означало лишь одно — ее настроение стало лучше.
Или это, или просто бабушка обожала строить планы. Кроме Рождества и Нового года, она открывала «У Джуд» ровно в полседьмого каждое утро и закрывала ровно в четыре. И между этим бабушка пекла пироги, принимала заказы, проверяла кассовые аппараты, разделывала и мариновала курицу в сливочном масле и паприке для жарки на следующий день, следила за свежестью всех порций салата и медленно готовила грудинку, пока я мыла тарелки, полы и убирала на столах. Мама готовила лимонад, чистила яблоки, персики и картофель, делала лимонный курд, а потом забирала остатки еды с обеда и уезжала по дороге в Монте-Рио, где каждый вечер одни и те же люди ждали единственный шанс нормально поесть.
Бабушка помахала кому-то за моим плечом, и я отвлеклась от сонных мыслей. Я предположила, что она позвала официанта, чтобы заказать кофе, но в ресторане раздался голос Лютера:
— Наши любимые дамы!
В их сторону обернулись посетители, девушки за соседним столиком заохали, глядя на проходящего мимо Сэма. Тяжесть всего моего волнения упала с груди в район желудка. Я знала, что увижу его снова – надеялась – но не думала, что это будет за завтраком и вместе с бабушкой, и раньше того, как я напомню Сэму молчать про рассказ о моем отце.
— Можно присесть? – спросил Сэм.
Он, видимо, спрашивал у меня, потому что на мгновение воцарилась тишина, а потом вмешалась бабушка:
— Конечно. Мы только сели.
Бабушка сидела напротив меня, рядом – Сэм. Она постелила салфетку на колени, улыбнулась ему, а потом Лютеру, который устроился слева от меня и тепло похлопал меня по колену.
Я набралась смелости и подняла глаза на Сэма. Его руки казались огромными – настоящий урок анатомии по мышцам, связкам и венам. Голубая футболка растягивалась на груди – лицо Боба Дилана от этого чуть исказилось. На левой щеке отпечатались линии, словно он пошел в ресторан, только поднявшись с кровати.