Несмотря на его утомленный вид, как и у меня, он встретил мой взгляд с ленивой игривой улыбкой, и я снова вспомнила, как прошлой ночью проехала по его телу, когда он опускал меня на пол. Я надеялась, что жар, вспыхнувший по всей коже, не был заметен на лице, потому что я чувствовала на себе бабушкин взгляд.
Сэм отвел глаза и кивнул, когда официант спросил, будет ли он кофе, а потом прижал ладонь к животу и пробормотал:
— Умираю от голода, — и отправился к буфету.
Девчонки за соседним столиком проводили его взглядами, приклеенными к спине, пока Сэм шел к столу с мясной и сырной нарезками. Я не могла их винить. Сэм Брэндис был красив.
Лютеру хватило одного кофе, он добавил четыре кубика сахара и щедрую порцию сливок.
— Надеюсь, вы проснулись с прекрасным видом из окна?
— Верно, — бабушка заерзала на стуле. Я знала ее достаточно хорошо, чтобы понимать: она уже отблагодарила мужчину и повторять снова не хотела. – Еще раз большое спасибо.
Лютер отмахнулся, поднял чашку к губам и подул.
— Женщины переживают из-за этого больше мужчин.
Я ощутила поднимающееся волной возмущение, заметила, что оно отражалось и на бабушкином лице. Она заставила себя вежливо улыбнуться.
— Хм-м.
Лютер посмотрел на меня.
— Эти двое задержались прошлой ночью, да?
В голове резко стало пусто.
Бабушка застыла и вопросительно склонила голову.
— Эти… двое?
Он перевел взгляд с меня на Сэма, пробирающегося к буфету.
— Наши внуки потеряли счет времени, — я была бы рада веселому смеху Лютера, если бы он при этом не уничтожал мою жизнь.
Бабушка пронзила меня взглядом.
— Серьезно.
Веселье Лютера заметно увяло.
— О. Ой. Надеюсь, я не создал проблем для Тейт, — произнес он. – Я чутко сплю и проснулся, когда Сэм пришел в три ночи.
«СПАСИБО, ЛЮТЕР».
Брови бабушки исчезли под челкой.
— В три?
Я прижала ладони ко лбу, Сэм вернулся с тарелкой, полной яиц, сосисок, картофеля, хлеба и фруктов. Я никогда не задерживалась дольше комендантского часа – одиннадцати часов – а бабушке и это казалось поздним.
— В три? – спросила у него бабушка. – Это правда?
Сэм медленно опустился на свой стул, растерянно оглядел стол.
— Что «в три»?
Это было ужасно неловко.
Бабушка пронзила его самым грозным взглядом карих глаз.
— Ты с моей внучкой проторчал на улице до трех утра?
— Ну, да, — ответил он, — но мы почти все время спали, — он опешил от усилившегося ужаса в бабушкиных глазах. – На газоне. Просто… спали.
Лицо бабушки из бледного стало розовым, потом красным, и Сэм, сжавшись, посмотрел на меня и громко прошептал:
— Я только все порчу, да?
— Да, — отозвалась я, мне хотелось забраться в свою же чашку чая.