— Товарищ генерал, разрешите обратиться.
— Разрешаю.
— Помните Морозова, дружка моего, который по жене своей скучал? Погиб он, бедняга, а гитлеровцев бил, как куропаток…
На глазах бойца выступили слезы. Он вынул из кармана измятую фотографию и подал ее мне.
— Вот, взял у Морозова.
Со снимка смотрела красивая молодая женщина. Я подумал, а ведь верно говорил солдат: «Лучше моей Ольги нет!»
Вспомнил свою семью. Жива ли жена? Где-то сейчас воюет сын-летчик? Что с дочерью?
— Товарищ генерал, что будем делать с трофеями? — прервал мои раздумья начальник штаба Яблоков.
— Часть возьмем с собой, а остальное уничтожим, причем делать все нужно быстро. Долго оставаться в деревне нельзя.
— Жаль уничтожать-то, ведь все нужное!
— Всего в лес не перетащишь.
Я обошел деревню, осмотрел захваченное имущество. Его очень много. Не будь мы в окружении, всему нашлось бы применение.
Решил взять только оружие, боеприпасы, продовольствие, машины с радиостанциями и несколько мотоциклов.
После разгрома гарнизона в Журавы надо было ждать ответных карательных мер врага. Оставаться поблизости от деревни опасно, следует покинуть обжитую стоянку и углубиться в лес..
Но как переправить имущество? Особенно меня волнуют четыре громоздкие радиостанции, смонтированные на автомашинах. Мы столько времени оторваны от внешнего мира, ничего не знаем о событиях на советско-германском фронте, не имеем представления, где ведут бои войска нашего Западного фронта, и вообще не знаем, что делается в стране. Радиостанции свяжут нас с Большой землей.
— Товарищ генерал, разрешите мне и еще нескольким водителям доставить радиостанции на место новой стоянки, — просит Андрей Дубенец.
— А как вы это сделаете?
— Покидая деревню, мы на всякий случай прихватила с собой несколько пар немецкого обмундирования. Переоденемся и поедем. Машины немецкие, костюмы тоже, чего еще нужно?
План Дубенца сопряжен с большим риском. Но что делать? Пришлось согласиться.
Минут через десять — пятнадцать передо мной уже стояли несколько красноармейцев в немецкой солдатской форме. А на Дубенце офицерский френч. И сидит ладно, так, что кто-то даже пошутил:
— Настоящий немец! Еще надо проверить, может, он арией чистых кровей.
После того как машины с радиостанциями тронулись сразу же, утром, выступили и мы. На этот раз изменили обычному правилу делать переходы только ночью.
И очень хорошо, что поторопились. Не более чем через час — полтора после нашего ухода гитлеровцы подвергли нашу стоянку жестокой бомбардировке. В лес сунуться побоялись, а бомб и снарядов не пожалели.