Некоторое время они шли в молчании.
— Ты ведь можешь прорицать, Онорато, — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнёс Александр.
— Не совсем так, — возразил герцог заметно напрягшись.
Царевич пропустил эту фразу мимо ушей.
— Скажи, смогу ли я превзойти деяния отца?
Каэтани остановился, посмотрел на юношу. Он долго молчал, Александр уже начал хмуриться, теряя терпение.
— Многократно, — наконец ответил герцог, — потомки запомнили бы твоего отца Филиппом Великим… если бы не его более великий сын.
Александр и Гефестион переглянулись. Гефестион ободряюще улыбнулся.
— Когда же это случится? — Спросил Филота. — Когда Александр станет царём?
Лицо Каэтани превратилось в камень.
— Есть вопросы, достойный сын Пармениона, которые лучше не задавать. Ибо многое в нашей судьбе зависит от нашего незнания будущего. Пойдём, Александр.
Они двинулись дальше. Филота придержал Гефестиона за локоть и шепнул:
— Он ведь знает. И какая-то тайна здесь.
Кидония, Крит, середина зимы
Два десятка всадников приближались к городским воротам. Один из стражей напряг зрение, вглядываясь вдаль, потом хлопнул по плечу товарища:
— Наши! Это Красный. Зови Мнасикла.
Ворота распахнулись, и всадники въехали в город. Мнасикл, вышедший встречать, поднял руку в приветствии.
— Радуйся, Фиброн! Какие новости?
Молодой широкоплечий муж в алой спартанской хламиде спрыгнул с коня, кинул поводья подбежавшему рабу и молча сцепил предплечья с Мнасиклом. Только после этого заговорил:
— Скверные новости. Ворон будет здесь через три дня. С ним около двадцати тысяч войска.
Мнасикл побледнел.
— Конечно, по большей части голозадые мноиты с дрекольем, — продолжал Красный, — но нам сполна хватит и смарагов[81] с "железными". Из Кносса кто-нибудь прибыл?
— Нет, — покачал головой Мнасикл, — но вернулся Никострат.
— Да ладно?! — удивился Фиброн, — он здесь? Пошли скорее!
Человека по имени Никострат они нашли в "господской" трапезной братьев. Фиброн пересёк её широкими шагами и сгрёб сидевшего за столом человека в охапку. Тот еле успел привстать.
— Ты жив, дружище и здесь! Невероятно! Отдаю должное твоему безумству и отваге — пересечь море в такое время! Я не ждал тебя раньше антестериона.
— Ты же знаешь, меня матушка уронила в детстве, — оскалился Никострат. Нескольких зубов у него не хватало.
— Знаю, вот только как тебя твои же люди не выкинули за борт?
— Нашёл слова.
— Ну что ты скажешь? Ты видел Архидама?
— Видел и говорил с ним.
— Что он ответил?
Никострат почесал бороду.
— Архидам покинет Италию, как только позволит Посейдон. Он поможет нам.