«В числе разных лиц часто являвшихся к правителю, особенно примелькнулся мне тучный, пожилой господин, одевавшийся в вице-мундир, во фрак, в сюртук, купцом и даже мужиком, а однажды он явился просто в отрепьях. Это меня понудило осведомиться, кто этот странный человек.
– Главный сыщик Шерстобитов, – ответил Левицкий. – Он надворный советник, в дружбе со всеми ворами, шулерами и мошенниками, которым в обыкновенных случаях потворствует, а за это они ему открывают в чрезвычайных случаях преступления и даже выдают преступников. Проще, когда от мазуриков страдают заурядные люди, полиция плюёт на них, а когда беда постигнет высоких лиц, им возвратят вещи, чтобы доказать бдительность полиции. Шерстобитов имеет несколько ловких помощников, которые при надобности ездят не только по России, но даже за границу по сыскной части.
И действительно я неоднократно потом писал секретные бумаги о командировках для открытия, например, подделывателей серебряных монет, в Сергачский уезд Нижегородской губернии к раскольникам – чиновника Безносова, а бумажек[10] – в Лондон офицера Юнге, причем они так успешно действовали, что оба сдружились с подделывателями, в качестве услужливых людей привезли их в Петербург с товаром для сбыта, а здесь – предали их. За это обоих щедро наградили деньгами и орденами Владимира 4 степени»{52}.
В.Н. Никитин – мемуарист дотошный. И в отличие от И.Д. Путилина, обладал прекрасной памятью. Оснований не доверять ему нет. И значит, Шерстобитов в конце 1863 года снова «был в строю» и даже получил следующий чин – надворного советника. Где он служил? В справочных книжках Петербургской полиции за этот период фамилии Шерстобитова нам найти не удалось. Выскажем предположение, что служил он в секретной части Министерства финансов – именно там занимались фальшивомонетчиками (а все дела, о которых упоминает Никитин, связаны с подделкой монет и казначейских билетов). В подтвержение этой версии, сообщим, что уже упомянутый Ф.Ф. Кельчевский в те же годы как раз перешёл из наружной полиции на службу в секретную часть Министерства финансов. Да и сам Карп Леонтьевич был в Минфине своим человеком – с 3 марта 1854 года по 29 апреля 1857 года с разрешения петербургского обер-полицмейстера он совмещал службу в наружной полиции с розысками контрабандистов в тамошней секретной экспедиции, за что получал ежегодное вознаграждение в размере 600 рублей серебром{53}.
Будь К.Л. Шерстобитов помоложе, с его талантом и авторитетом, первым начальником Сыскной стал бы не Путилин, а он. Однако судьба распорядилась иначе…