Она украдкой вздохнула и покосилась на Итачи. Хината верила, они смогут сработаться.
* * *
Этой ночью приют рано погрузился в звенящую тишину. По просьбе миссис Стоун доктор Стюарт добавил в вечерний морс всем детям немного успокоительного и снотворного, чтобы подопечные смогли уснуть после похорон. Сами же воспитательницы, те три, которые не сбежали, а вместе с ними доктор намеревались держать совет, что дальше делать с приютом.
Знавшая о затее взрослых, Хината за ужином лишь притворилась, что пьёт, а сама потихоньку вылила морс в горшок с бегонией. О том, что готовится, она узнала, случайно подслушав разговор доктора Стюарта и поварихи миссис Уиггинс, и почти без колебаний подала соответствующий сигнал Итачи. Тот едва приметно кивнул и продолжил делать вид, что слушает трескотню Элли Питерс. Хината устало потёрла глаза.
Её тренировки с Бьякуганом шли медленно, но в целом хорошо. Базовые функции восстановились, теперь требовалось их усилить и развить — непростая задача с учётом малого количества времени каждый день на тренировки и необходимость быть предельно тихой, но всё же постепенно, мелкими шажками, Хината шла к своей цели. Вот только эта цель… Чему она служит?
У Хинаты не было объективных причин делать всё это: тренироваться, развивать Бьякуган, восстанавливать способности шиноби. В этом мире сила воина вряд ли ей пригодится — скорее уж знания, отточенный ум, которые позволят выбрать хорошую профессию и устроиться в жизни. Выйти замуж, завести детей, спокойно жить?.. По некой причине подобная перспектива пугала Хинату, и она тренировалась дольше и тяжелее. Вот и теперь, когда приют погрузился в навеянный сон, а взрослые собрались на совет, Хината привычно выскользнула из комнаты, через окно ванной на третьем этаже выбралась на улицу и пробралась на чердак. Встретившее её там ощущение чужого присутствия больше не вызывало дрожи в коленях.
— Добрый вечер.
— Добрый вечер.
Хината прошла в дальний угол чердака, где за горами старой мебели и испорченных вещей шиноби расчистили небольшое пространство. Пока она разминалась, царила тишина. Стало любопытно, что делает Итачи, и Хината активировала Бьякуган, осмотрелась. Учиха обнаружился неподалёку, сидел прямо на досках старого пола в позе для медитации. Хината чуть удивлённо приподняла бровь. В последние два месяца на всех тренировках она заставала Итачи исключительно за медитацией. Почему? До чего он так настойчиво старается докопаться в себе? Любопытно было отчаянно.
— И-итачи?
Он открыл глаза и повернулся на голос. Хината обомлела, сама испугавшись того, что рискнула привлечь его внимание. И всё же подавила страх, трепетный ужас, до сих пор живший глубоко в её сердце, и осторожно продолжила: