Анестезиолог убрал от лица девочки наркозную маску. Вот дернулись прикрытые белой простынею ножки, вот она заелозила залепленным наклейкой животиком и потянула правую ручку к ушитой ране.
Пока будили девочку, Орлов вышел в предоперационную и, держа препарат пинцетом, ножницами разрезал удаленный аппендикс вдоль. Весь его просвет был плотно забит крупными косточками от малины. Угостили девочку малинкой, – криво ухмыльнулся он и вернулся в операционную.
– М-мм, больно, – не открывая глаз, произнесла Машенька, стараясь нащупать больное место.
– Сейчас мы тебе укольчик сделаем, – улыбнулась сестра-анестезист и медленно ввела в установленную в левый локтевой сгиб девочки капельницу лекарство.
– А где мама? – открыла глаза Машенька.
– Мама в палате, – поспешил к ней Орлов. – Сейчас я отвезу тебя к ней.
– А что уже сделали мне операцию?
– Да, Машенька, уже сделали, все хорошо. Едем к маме. – Василий Яковлевич поцеловал дочку в наморщенный лобик и помог Топоркову подкатить к операционному столу каталку.
– Папа, а я ничего не почувствовала. Я спала?
– Спала, спала, держи меня крепко за шею, а я тебя сейчас переложу на каталку.
– Я сама. Ой, больно. Тут операцию сделали? – Девочка указала на наклейку в правой подвздошной области.
– Тут, – выдохнул Орлов и, подхватив девочку обеими руками, аккуратно перенес ее со стола на каталку, – потерпи, маленькая, потерпи.
– А где Филя? Филя? – капризным голосом спросила Машенька.
Ей отдали Филю, девочка тут же прижала игрушку к себе и что-то тихо-тихо зашептала плюшевому зайчику на его длинное свесившееся на бок ушко. Хирург и анестезиолог дружно взялись за ручки каталки и, не торопясь, покатили ее на выход.
Стоит ли говорить, что когда они завезли Машеньку в палату, на Виолетте к тому моменту не было лица. Она так и продолжала сидеть на краю кровати, словно каменное изваяние, крепко сжав кулаки и шепча про себя молитвы. Когда двери в палату распахнулись, и каталка с девочкой въехала во внутрь, на ее заплаканном лице промелькнула тень тревоги и ужаса.
– Виля, все хорошо, – с ходу предупредил ее муж, стараясь придать своему уставшему лицу подобающий вид. – Операция прошла нормально.
– Мама, я спала, и ничего не было страшного, – улыбнулась Машенька, увидав вскочившую с кровати маму. – А ты что, все это время плакала? – нахмурилась девочка.
– Нет, что ты. Это мне просто соринка в глаз попала.
Орлов бережно перегрузил дочку на кровать вместе с неразлучным Филей, поправив подушку, приложил к ране резиновую грелку со льдом:
– Пускай минут сорок полежит, если сильно холодно станет, убери.