Где же он тогда? В песне?
Жан Жене. Ширмы[27]
Бог сказал Аврааму: мальца мне убей.
Тот в ответ: да ты, Боже, кажись, не в себе?
Боб Дилан. Highway 61, Revisited
Любовь смертна. И когда она умрет, то начинает
разлагаться и гнить и
может образовать почву для новой любви. Мертвая
любовь живет тогда своей
невидимой жизнью в живой, и, в сущности, у любви
нет смерти.
Пер Лагерквист. Карлик[28]
– Ле Дорик! Дорик!
– Я, – прозвучало из темноты. – Это ты, Лоби?
– Ло Лоби, – поправил я. – Где ты там?
– Да вот, у входа.
– Ясно. Что за вонь?
– Белыш умер, брат Добри. Я могилу рою. Ты Белыша пом…
– Помню. Видел вчера у изгороди, он совсем плохой был.
– Да, такие никогда долго не живут. Лезь сюда, поможешь рыть.
– А изгородь?
– Я отключил. Лезь.
– Я Клетку не люблю.
– А в детстве лазал ко мне – упрашивать не приходилось. Давай, тут надо камень сдвинуть. Потруди пятки.
– То в детстве. Мы в детстве много чего делали, о чем сейчас речи нет. Ты сторож, ты и копай.
– А Фриза приходила ко мне. И помогала. И все о тебе рассказывала.
– Фриза… – По дороге фраза перевернулась, и я закончил другим словом. – Рассказывала?
– Ну, некоторые из нас ее понимали.
– Да, – сказал я, – некоторые из нас…
Вцепился в сетку возле столба, но не полез.
– Вообще, мне всегда жалко было, что ты больше не приходишь. Хорошее было время. И хорошо, что Фриза по-другому на это смотрела. Мы…
– …много чем занимались, Дорик. Я помню. Мне до четырнадцати лет никто не почесался объяснить, что ты не девочка. Если я тогда обидел тебя, извини. Сожалею.
– Обидел, но у меня сожалений нет. Фризе тоже никто не сказал, что я не мальчик. И я этому рад, если честно, хотя она бы все равно иначе отнеслась, чем ты.
– И часто она приходила?
– Все время, что не с тобой была.
Я подпрыгнул, перекинул себя через изгородь и приземлился на той стороне.
– Ну, где твой дурацкий камень?
– Вот…
– Не трогай меня! Так покажи.
– Вот, – повторил в темноте Дорик.
Я уцепился за край камня, полкой торчавшего из земли. Затрещали корни, с шепотом осыпалась земля, и я его откатил.
– Как ребенок, кстати? – спросил я.
Не спросить я не мог, и, прах тебя побери, Дорик, почему надо было ответить именно так?!
– Который?
К столбу была прислонена лопата. Я всадил ее в землю. Прах тебя побери, Ле Дорик.
– Наша с Фризой, – продолжил Дорик, помолчав, – через год, думаю, пойдет на комиссию. Нужно спецобучение, корректировка, но в целом девочка функциональная. Ла у нее, наверно, никогда не будет, но и тут жить не придется.