– Прад, – обратилась я к нему.
– Я не могу… – начал было он.
– Прад, давай говори.
Но он лишь твердил, что ему очень, очень, очень жаль.
Йесли, Спрай и Кроул пошли вместе со мной и Прадом в командный пункт. Кажется, Прад так и пребывал на грани истерики.
– Тут какая-то ошибка, – сказала я, пытаясь успокоить его. – Что бы ты ни обнаружил, это не может быть таким ужасным, каким кажется. Ты, как и все мы, сейчас не в лучшей форме.
Я делала то же, что и на войне, – пыталась избавить человека от парализовавших его шока и страха, чтобы он двигался, реагировал и действовал, а не умирал.
– Ты не понимаешь, Скар. Нет никакой ошибки.
– Давай говори. Расскажи нам, что ты обнаружил.
– Эти сведения ничего уже не изменят.
– Говори давай! – рявкнула я.
Наконец он немного пришел в себя. Но на это потребовалось время. Прад не был солдатом и не умел перебарывать шок ради выживания.
Но когда он начал объяснять нам технические подробности, это помогло. Перечисление научных фактов и проблем было для него сродни молитве. Эти слова давали ему некую точку опоры, пусть и непрочную.
Он рассказал нам о пульсарах – то, что уже рассказывал мне. О том, как корабельные системы могут использовать пульсары для определения координат, даже если с ФлотНетом возникнут сложности.
– По идее, это просто, – сказал Прад. Он все еще дрожал и был бледен, но, по крайней мере, мог уже строить связные предложения. – Есть яркие пульсары, и есть слабые. Нам требовалось лишь зафиксировать несколько сильных, чтобы определить координаты. Сфинкс, Обезьяна, еще несколько штук. Но ничего не получилось! Сигналы, которые мы засекли, слишком сильно отличались от ожидаемых частот, автоматические корреляторы не работают. Это я виноват – задал недостаточно широкое временно́е окно!
– И что это означает? – спросил Спрай.
– Все пульсары постепенно замедляются, потому что теряют энергию вращения. Это общеизвестный факт. Частота повторения импульсов медленно снижается. Но даже за многие годы она должна уменьшиться лишь на доли миллисекунды. – Прад судорожно сглотнул. – За человеческую жизнь изменения едва заметны. Да, есть усложняющие факторы – помехи, из-за которых пульсар внезапно начинает вращаться медленнее или быстрее. Поэтому нам требуется несколько пульсаров, чтобы сгладить эти эффекты. Я все это учел. Но даже так корреляторы не смогли нацелиться. Я задал рамки поиска протяженностью в несколько десятилетий. Точнее, в одно столетие, на всякий случай.
– Столетие? – переспросила Йесли, словно подозревала, что ослышалась. – Вы думаете, что мы могли пробыть в гибернации так долго?