— Боюсь, вам не придется возвращаться в Лондон, вы останетесь здесь.
— Я не могу поверить, что даже такой человек, как вы, профессор Кингсли, может обнаглеть настолько, чтобы попытаться арестовать меня!
— Что вы, мой дорогой премьер-министр, почему же арестовать, — сказал Кингсли с улыбкой. — Речь идет о другом. Если положение станет критическим, вы будете в гораздо большей безопасности здесь, в Нортонстоу, чем в Лондоне. Давайте так и будем говорить — мы считаем целесообразным в интересах всего общества, естественно, чтобы вы остались в Нортонстоу. А теперь, я думаю, нам с Лестером и Марлоу лучше оставить вас с Паркинсоном наедине; у вас, без сомнения, найдется много о чем поговорить.
Марлоу и Лестер вышли из комнаты вслед за Кингсли. Они были несколько ошеломлены.
— Крис, но ведь этого нельзя делать, — сказал Марлоу.
— Можно и нужно. Отпустить его обратно в Лондон — это значит подвергнуть опасности жизнь каждого, кто находится здесь, начиная с вас, Джефф, и кончая Джо Стоддардом. Я просто обязан не допустить этого. Видит бог, у нас и без того положение не из блестящих.
— Но если он не вернется в Лондон, они пошлют за ним.
— Не пошлют. Мы сообщим по радио, что дороги стали временно непроходимыми, и поэтому его возвращение откладывается. Температура опускается так быстро, что через несколько дней дороги и в самом деле станут непроходимыми. Помните, я говорил вам, когда еще мы беседовали в пустыне Мохаве, о том, что температура резко снизится; вот это сейчас и происходит.
— Не понимаю. Не похоже, что опять возобновятся снегопады.
— Конечно, нет. Но скоро температура опустится так низко, что двигатели внутреннего сгорания не смогут работать. Прекратится всякое движение по земле и по воздуху. Я понимаю, конечно, что можно будет сделать специальные двигатели, но пока они с этим справятся, положение настолько ухудшится, что никому уже не будет никакого дела до того, в Лондоне ли премьер-министр или где-нибудь еще.
— Пожалуй, вы правы, — сказал Лестер, — нужно только поводить их за нос около недели, а потом все будет в порядке. Должен сказать, мне совсем не улыбается, чтобы нас выкинули из нашего уютного убежища, да еще после того, как мы затратили на его создание столько труда.
Паркинсону не часто доводилось видеть премьер-министра по-настоящему разгневанным. Прежде в таких случаях он отделывался поддакиванием, считая, что самый простой выход — не возражать. Однако на этот раз он чувствовал, что должен принять на себя полный заряд ярости премьер-министра.
— Простите, сэр, — сказал он, послушав несколько минут, — но боюсь, вы сами вызвали подобную реакцию. Вам не следовало упрекать Кингсли в некомпетентности. Обвинение было несправедливым.