– Это она из вредности, доктор. Пригласила вас специально, чтобы оскорблять меня у вас на глазах.
– Если мне позволено будет внести свою скромную лепту, – произнес доктор Бирнбаум, – то, полагаю, сейчас самое время.
– Свою лепту? – сказал Залман. – По-вашему, это будет уместно?
– Благодарю вас, – сказал доктор. – Отличный пример глупой агрессии, способной превратить мирную беседу в свару.
– Это потому, что вы без галстука, – сказал Чарльз. – Как можно контролировать людей без галстука?
– Я не пытаюсь никого контролировать.
– Верно, – сказал Залман. – Я двенадцать лет ходил к мозгоправу. С седьмого класса. Они не контролируют. Они оправдывают. Как священники-атеисты. Никакой ответственности за твои действия, не с кого спрашивать. Анархисты с дипломами. – Залман обращался теперь непосредственно к доктору: – Вы позволяете людям игнорировать Бога. Но у вас нет на это права.
– Сэр, – сказал доктор Бирнбаум. – Рабби. Как духовного наставника Чарльза, я попросил бы вас вместе со мной попытаться повлиять на ситуацию.
– Для того я и пришел, – сказал Залман. Он чуть отодвинул стул, облокотился на стол. – Единственное, чем вы можете помочь Чарльзу, – это дать ему свое благословение, или как это у вас там называется. Мозгоправы всегда говорят: хорошо, так скажите ему, что все хорошо, и ей – что все хорошо, и все наладится.
– Не могу – вернее, не буду этого делать, – сказал доктор. И, обращаясь к пациенту: – Может, перейдем в другую комнату и поговорим?
– Если бы мне это было нужно, я бы пришел к вам на прием. Никакая терапия не дает того чувства покоя, что я ощутил, поклоняясь Богу.
– Нет, вы только послушайте, – сказала Сью. – Понимаете теперь, что я вынуждена терпеть? Бред!
Доктор посмотрел на Сью, успокаивающе помахал рукой.
– Я слушаю, – сказал он. – Я действительно хочу все выслушать. Но не от вас, а от него. Чарльз из неверующего христианина стал ортодоксальным евреем, это ясно. И это озадачивает. – Его слова лились, повинуясь заданному ритму. Остальные молча внимали, хотя каждому не терпелось вставить слово. – Я принял приглашение на ужин, чтобы выслушать от Чарльза, почему он изменился.
– Из-за его души, – сказал Залман, раскидывая руки. – Душа у него всегда была. Образ мыслей у него и раньше был соответствующий, но теперь Бог дал ему знать, что не слишком доволен его прежним поведением.
– Это правда, – сказал Чарльз. – Так я это ощущаю, как будто это всегда было во мне, но теперь мне пора приниматься за дело, угодное Богу.
Сью ничего не сказала, сидела, стиснув кулаки, сжав зубы.