– Пусть тридцать шесть. Все равно большой срок – после стольких лет не приходят с жалобами.
Гита встала, приблизилась к Либману. Заглянула ему в глаза.
– Молоток, – сказала она. – В «Сирс»[67] поменяют даже молоток, который должен был прослужить всю жизнь.
– Дело в масштабе, Гита. Есть масштаб, который люди могут себе позволить.
– Так я заплачу, – сказала она. – Как за сватовство. Я заплачу, чтобы ты расстроил свадьбу, – точно так же, как ты ее устроил.
Ее глаз над лупой увеличивается в размерах, становится огромным и расплывчатым, затем удлиняется. Наконец зрение фокусируется, и Лили вглядывается. Такой Гита и знает ее – по мгновениям четкости, калейдоскопу вечно меняющихся частей, увиденных с другой стороны увеличительного стекла. Думая так, Гита пропустила мимо ушей гневную тираду Лили, после того как та сказала: «Упрямые волосы» – и включила машинку.
– То есть как это он не хочет вмешиваться? Он уже вмешался. В тот самый день, когда он познакомил тебя с Берлом, он вмешался. Скажи ему это, Гита. Скажи ему, что, когда Берла найдут мертвым, он сразу поймет, что это его касается.
– Не стану я этого делать.
– Тогда – план «Б». Дженнаро! – позвала Лили мужа. – Дженнаро! – крикнула она. – Иди сюда. – За занавеской, разделявшей комнату на салон и жилую часть, послышались шаги.
– Что? – спросил муж из-за занавески.
Гита приподнялась на локтях:
– Не надо, Лили. Не начинай пока. Даже в шутку, даже чтобы попугать. Потому что вдруг мне в самом деле захочется? Если мы так сделаем, то сделаем всерьез.
– Что? – спросил Дженнаро.
– Рис поставь. Свари рис на ужин.
Обе помолчали, слушая его удаляющиеся шаги. Потом Лили заговорила шепотом:
– Иди и объясни этому шибздику. Скажи этому свату, что лучше ему выбить из твоего мужа развод, иначе ты сделаешь так, что проблемы не будет. Скажи все, что ему надо знать, вдова Флуг. Потому что в твоей ситуации три выхода. Сват, двоюродный брат Дженнаро или заткнуться. Если ты ничего делать не хочешь, тогда не надо понапрасну время тратить, и твое и мое. Закрой рот и дай мне возможность поработать.
Лили нацелилась иголкой.
– Ступай снова к свату, – сказала она, нажала на педаль и давила на нее так долго, что Гите даже привиделся дымок.
На стук никто не вышел, поэтому Гита поискала, нет ли рядом чего-нибудь тяжелого. Возле мусорного бака нашла кусок водопроводной трубы с муфтой на конце, взвесила в руке. И вдарила им по железной двери – черному ходу в квартире брачного посредника. С каждым гулким ударом на двери оставалась вмятина. Когда она замахнулась в третий раз, Либман глянул в грязноватое окно, затем открыл дверь черного хода. Он предупреждающе поднял руку. Гита была женщина крупная, и даже когда перед тобой несерьезный враг с таким оружием, – в общем, от нее чего угодно можно ожидать. Надо быть настороже.