— Никуда ты не пойдешь! — Она схватила меня за руку. — Это будет натуральным хамством с твоей стороны. Пожалуйста, милый, останься. — Она резко сменила тон: — Мы же не виделись больше месяца. И потом… Пойми, у них деньги, и Слава… Вячеслав Харитонович хочет их выгодно вкладывать. Сейчас нельзя без спонсоров, все ищут спонсоров…
— Ну вот, считай, ты и нашла, — сказал я, освобождая руку, — а мне спонсоры не нужны, я брезгливый.
Я отодвинул Нелли, вышел в прихожую, подобрал с сундука свою куртку и, хлопнув дверью, стал спускаться по лестнице.
В машине меня снова развезло, и, хотя я разгрыз несколько японских шариков-протрезвителей, не помню, как доехал до дому.
Я еще возился с ключом, когда в квартире зазвонил телефон. Это был Стас.
— Как доехал, алкаш?
— Доехал.
— Ни разу не тормознули?
— Не-е-е.
— Слава Богу, а то ты был о-о-чень хороший. Я тебя давно таким не видел. Закусывать надо! Комитетчики смылись вслед за тобой. Ничего ребята, а? Ладно, потом обсудим. Нелька шипит, как сковорода. Бедная девочка! Снова придется одной идти бай-бай. Верно говорят про двух зайцев. Если б я был хорошим товарищем, я бы принял удар на себя, но я старый, толстый и больной человек. У меня одышка, когда я на них залезаю. Может, вызвать Артема? Ой, она идет сюда! Все, еду спать. Созвонимся. Обнимаю.
Конечно, созвонимся. Куда мы друг без друга денемся? И я тебя, толстяка, обнимаю, а сейчас под душ, под душ, под душ.
Стоя под душем, я слышал еще звонки и знал, что это конечно же Артюша и Лева — кто же еще? Они всегда звонят, когда добрые люди давно спят уже, — но бежать к телефону ленился, а только подставлял голову, грудь, спину под горячие струи, смывающие и хмель, и тревогу, и злость.
Потом я накинул халат, вскипятил воду, кинул в заварной чайник пять ложек индийского, залил кипятком, сунул чайничек ватной бабе под юбку и, выждав положенные три минуты, налил себе полную кружку. Может, кто другой заваривает иначе и у него получается лучше моего, но мне лучше не надо. Такого цвета я нигде больше не видел. И чтобы так хорошо оттягивало.
С кружкой в руке я прошел в комнату и включил телевизор. И тут же позвонили в дверь.
Полночь. Это время профессора Гоши — морочить мне голову. Ничего не поделаешь, за дружбу и добрососедство приходится платить. Я запахнул полы халата, подтянул кушак и пошел открывать дверь.
Передо мной стоял вовсе не Гоша, а квадратный белобрысый парень в черной кожаной тужурке, за ним еще один, такой же комплекции. Впрочем, я не успел их толком рассмотреть, не успел даже спросить, кого или чего им надо, потому что белобрысый сильно пихнул меня в грудь. Я отлетел через прихожую аж в комнату, а незваные гости вошли в квартиру и прикрыли за собой дверь.