Я не имел ни малейшего гребаного понятия, что я должен делать.
– Я люблю тебя, – тяжело дыша, произнесла она.
Она выглядела так, будто вот-вот умрет.
– Я тоже тебя люблю.
Вот это все вообще нормально?
У меня руки чесались достать из кармана телефон и позвонить Максу.
Что это значит, когда она кричит каждую минуту? Всего полчаса назад у нее схватки были каждые десять минут. Она может сломать мне руку? Хлои сказала, что голодная, но врач посоветовала не давать ей есть… И да, я немного боюсь за нее. Она улыбается – но выглядит напуганной.
Пришла очередная схватка, и она еще сильней стиснула мою руку. Я бы дал ей поломать каждую кость в своей руке, если это то, что ей нужно, но из-за этого мне стало бы тяжелей считать, как долго длилась схватка.
Задыхаясь, Хлои зашептала то ли мне, то ли самой себе:
– Это нормально. Все хорошо. Это нормально. Все хорошо. Это нормально. Все хорошо.
Я молча смотрел, как Хлои старалась держаться и как потом ее лицо расслабилось, и она откинулась на спинку сиденья, положив руку на живот.
Я инстинктивно ждал от нее свирепого взгляда или что она начнет со мной ругаться, чтобы отвлечься от боли, или чего-нибудь, чего угодно, типично стервозного, но она по-прежнему обращалась со мной слишком мягко.
Было приятно, но я сомневался, что мне это по-настоящему нравилось.
Мне нравилось не сглаживать острые ситуации.
И влюбился я именно в этот ее стальной стержень.
В миллионный раз я задался вопросом, что будет, если с ней произошли необратимые перемены. И если это так, то как я себя чувствовал по этому поводу?
Ее дыхание участилось при следующей схватке.
– Мы уже почти на месте, Хло. Почти на месте.
Она стиснула зубы и с трудом выговорила:
– Спасибо, милый.
Я сделал глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие перед лицом нерушимого желания Хлои быть милой, нежной и рассудительной.
Машина подпрыгнула на очередной колдобине, и кулак Хлои врезался в дверь.
Она судорожно вздохнула.
А потом я услышал, как из ее рта вырвалось:
– МОЖЕТ, ТЫ НАС УЖЕ ПРИВЕЗЕШЬ НАКОНЕЦ В ЧЕРТОВУ БОЛЬНИЦУ, КАЙЛ? А-А-А, ЧЕРТ!
Последний слог превратился в долгий надсадный вой на высоких тонах, а с водительского сиденья послышался сдавленный смех, и он снова понимающе посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Это было словно проколоть воздушный шарик, все напряжение вмиг меня покинуло.
– Согласен с тобой, Хло, – со смехом сказал я. – Что за черт, Кайл!
Резко нажав на газ, он объехал какую-то машину и правыми колесами заскочил на тротуар, потому что на пути появился велосипедист, которому срочно понадобилось зависнуть в поганом телефоне. Не переставая сигналить, Кайл высунулся в окно и заорал: