Я хотел сдержать свое слово. Хотел быть верным себе, ибо знал: если сорвусь сейчас, то уже никогда не поверю самому себе и, давая очередное азартное обещание, буду позорно и угнетающе вкушать эту ложь, чувствуя ее горький вкус.
Без встреч с Колдером сдерживаться стало тяжело. Казалось, лишь он все это время держал цепь, другим концом прикованную к моему ошейнику. Услышав мои тонкие намеки, он решил покинуть меня, причислив к списку просто знакомых и партнеров по съемкам. А ведь нам еще играть романтические сцены…
Кристиан отснял все дубли со мной в студии и с нетерпением ждал 1 октября, когда мы отправимся в Айдахо и придет очередь Колдера показать себя.
Айдахо. Как я ждал момента, когда окажусь там, без единой возможности достать хотя бы грамм белого яда! Только белые таблетки, подавляющие желание.
Когда подошла очередь Ганна, он не вышел на сцену. Опытный ведущий, не раз красовавшийся своей откормленной ряхой в музыкальных шоу, все тянул время, засыпая зал нелепыми шутками и передавая слово важным гостям. Но его отвлекающие маневры затянулись, и мое сердце стало на доли секунды замирать от подступающего к нему страха.
Что-то подсказывало мне, что дело не в очередном запое Ганна…
Покинув свое место, я подбежал к закулисью и спросил у организатора о случившемся.
– Он исчез. Оставил гитару и с выпученными глазами выбежал из гримерки.
Я пришел лишь к одному выводу. Одному пугающему итогу, о невозможности которого всеми силами весь следующий час в пути умолял Бога. Но либо он не услышал моих мысленных криков о помощи, либо уже давно, еще до рождения маленькой Селены, предопределил конец болезненного существования маленького ангела.
Небесами нам было уготовано принять ее ложную поправку, ликовать, узнать об ошибке, каждому простоять час в пробке и наконец прийти к той, которой неделю назад была обещана жизнь.
И снова ложь. Очередное пустое обещание.
Врачебная ошибка, точнее, путаница с анализами… Как просто это звучит, но к каким последствиям приводит, ведь хуже смерти человека для его близких ничего нет. Они верят и ждут жизнь, но приходит смерть.
– Мама, что мне делать? – спрашивал я ее в который раз, но в ответ слышал лишь тяжелое дыхание.
После «врачебной ошибки» я потерял веру в справедливость. Я и раньше не очень-то верил в нее, насмешливо ухмыляясь, когда о ней говорили знакомые. Но где-то глубоко внутри, в утробе надежды, она жила и медленно развивалась. А рядом умирали дети, позади вымирали города, а впереди пировали наглые убийцы, меняя маски – одна другой приветливее. И что с того, что после смерти они поплатятся за свои грехи? Что с того, что каждому из них воздастся? Их жертвам не станет легче. Они не увидят страданий своих мучителей, а если бы и увидели, это никак не повлияло бы на их «жизнь» на том свете, потому что такова их карма. Кто-то рождается инвалидом, кто-то – бедняком, кто-то – в стране, погрязшей в войне. Это их карма. Не за что-то они с первых дней жизни это получили. Просто так должно быть. Так предначертано небесами.