– Но почему, почему?!
И обрывает себя – снова гул, снова стрельба.
И вдруг жуткий свист с неба – вниз, вниз!
– Бомба!
Он успевает почувствовать жуткий, холодный пот, который разом обнял тело, как будто его опустили в скользкое, противное желе. Но уже распахнулся лаз на крышу, и шаги, не шаги – стук ног и рук по жестяному скату. Кидается туда же, следом – и ударяется в дверь плечом, грудью: закрыто, заколочено!
А снаружи голоса:
– В воду упала! Мама, сама упала! Прямо в бочку! Ты видела, видела?!
– Видела, успокойся, Зой.
– Мама, но это же!.. Это!.. Прямо!..
– Тихо ты, я же не глухая, зачем там кричать. Повезло. Считай, нам повезло.
Вылезают обратно и спускаются с чердака. Он слышит – усталые шаги, мать идёт на негнущихся ногах, Зоя быстрее, возбуждение её не отпускает.
– Мама, ну ты видела, видела?!
Мать не отвечает.
Он слышит, как они входят в квартиру. Как входят к себе и прикрывают дверь. Он и сам идёт туда же, останавливается у порога.
Квадрат света на полу. Пусто, тихо. А потом – как будто из-за стен начинают наплывать голоса. Всё громче, громче – с кухни, понимает он. Квартира опять полнится людьми, но, что-то мутное там, злое, кто-то вопит, как оголтелый.
В комнату влетает Зоя, кричит звонко, радостно:
– Мама! Аэростаты! По бульвару водили аэростаты! Мама, их девушки водят! Такие красивые, в форме. Я сама видела, представляешь!
Стук швейной машинки.
– Представляю, Зой. Не кричи. Я всё слышу. Закрой дверь.
Прикрывает, двигает стул и садится поближе к матери. Шум из кухни почти не долетает. Тёмная комната, только тени от рамы на полу крест накрест. Где стоял стол, стул, кровать? Там? Или там? Не понять.
– Что ты шьёшь?
– Заказ принесли. С фабрики.
– А у них форма такая красивая, у этих девушек с аэростатом, я бы сама в такой ходила.
– Скажешь тоже! Тебе рано.
– А Ирочка в такой же ходит? Она письмо ещё не прислала?
– Ирочка в связи, у неё другая форма.
– Так не прислала?
– Нет, не прислала.
– Напиши ей, чтобы положила фотографию, я хочу посмотреть. Как ты думаешь, ей форма идёт?
Мать не отвечает. Стучит машинка. Ползёт из-под иглы ткань. Слышны приглушённые голоса и крики с кухни.
– А я думаю, идёт. – Зоя встаёт, мечтательно ходит по комнате. – Ты слышала, говорят, американцы второй фронт откроют.
– Это ещё с зимы говорят.
– Нет, теперь правда, нам на уроке сказали. Мам, а картошка осталась? – Она шагает к двери.
– Не ходи на кухню.
– Почему?
– Потом. Нечего там сейчас делать.
– Но почему?
– У тёти Кати гости. Муж приехал.
– Дядя Лёша? Удальцов! С фронта?!
– С фронта, с фронта.
– Так я тоже хочу!..